Московский рейс прибыл точно по расписанию. Из багажа у Ордынцева имелась лишь дорожная сумка, путешествовавшая вместе с ним в качестве ручной клади, поэтому в здании аэровокзала он не задержался. Быстро разделавшись с формальностями, вышел на улицу и зябко поёжился. Над его родным городом царствовали ночь и стужа. Март в Сибири, всё же значительно отличается от аналогичного месяца где-нибудь во Франции. Причём, не в лучшую сторону. А легкомысленно тонкая курточка далеко не та одежда, в которой можно было разгуливать этой ночью по Верхнереченску.
Благо, замёрзнуть Глеб не успел. Тут же подскочивший таксист довольно бесцеремонно отобрал у него вещи и потащил к припаркованному невдалеке "Рено - Логану" с жёлтыми шашечками на крыше.
-Сразу чувствуется, что из тёплых краёв прилетели! - Радостно выпалил он, отъезжая от стеклянной громады аэровокзала. - Отдыхали где-то?
-Да, - коротко ответил Глеб и назвал свой адрес. Дома его никто не ждал, но само ощущение того, что совсем скоро он переступит порог собственной квартиры, забросит в угол надоевшую сумку и завалится на любимый диван, заставляло сердце стучать чуть сильнее.
Таксист хотел было продолжить незатейливый трёп, но чутьём опытного "бомбилы" уловив настроение пассажира, умолк и полностью сосредоточился на дороге. А чтобы было не так скучно, включил радио. В салон полилась мелодия из "Профессионала" с Жаном-Полем Бельмондо в главной роли. Глеб на мгновение задумался и чуть заметно раздвинул губы в улыбке. Ну, конечно же! Именно эту мелодию, только переделанную практически до неузнаваемости, играл в альпийском баре седовласый пианист!
Что ж, одной загадкой в мире стало меньше! И то хорошо.
Верхнереченский аэропорт располагался у самой городской черты. Заложив пологий вираж, "Логан" вырулил на многоярусную дорожную развязку и, оказавшись на прямой, как стрела, ленте Сибирского тракта, рванул к плещущемуся вдали морю электрических огней.
В кармане у Ордынцева ожил телефон. Интересно, кто там о нём вспомнил в столь неурочное время? Глеб взглянул на дисплей и удивлённо хмыкнул. Ветров, собственной персоной!
-Привет, Виталя!
-Привет, сибиряк! Как долетел?
-Нормально. А тебе-то, что не спится?
Даже с учётом трёхчасовой разницы во времени, в Москве было уже довольно поздно.
-Только с работы вернулся, - сообщил Ветров. И сразу перешёл в атаку. - Ну и задачку ты мне подкинул, старина!
-Ты о чём?
-О Макарском, о чём же ещё!
От его слов, у Глеба даже дыхание спёрло:
-Неужели нашёл?
-А ты что, забыл где я служу? - Раскатисто хохотнул генерал. - От нас ещё никто не уходил! - И тут же, скатившись на свой обычный, размеренно-деловой тон, добавил.- Трудно сказать, Глебушка. Может - нашёл, а может и нет. Отпечатков на журнале оказалось множество. Похоже, он успел изрядно поскитаться, и прежде чем попасть к тебе, сменил не одного хозяина. Но, как бы там ни было, парочку отпечатков наши эксперты сумели идентифицировать.
-И чьи они?
-Один пальчик - твой, голубь сизокрылый, - довольно хихикнул Ветров. - А второй принадлежит Сергею Игнатьевичу Макарскому.
Из груди писателя вырвался вздох облегчения:
-Слава, Богу! А то, я уже сам в себе сомневаться начал. Действительно, хоть к психиатру на приём записывайся!
Таксист опасливо покосился через зеркало на пассажира. Время позднее, шоссе пустое и соседство с потенциальным психом водителя явно не вдохновляло.
-Так вот, Глебушка, - продолжал между тем, Ветров. - Буквоед твой оказался весьма занимательным типом. А самое главное - мёртвым.
-Как?..
-А вот так! Согласно официальным документам, он - покойник. Погиб в автомобильной катастрофе. И знаешь когда?
-Погоди, сейчас угадаю! Году, эдак, в 1988? Я прав?
-Абсолютно! Ты сейчас где? Дома?
-Нет ещё. Еду.
-Хорошо. Когда доберёшься до родных пенатов, загляни в компьютер. Я тебе по электронной почте сбросил кое-какую информашку. Почитай на досуге, попей чайку, а потом, перезвони мне. Спать я сегодня лягу поздно, так что, не потревожишь.
-2-
Пустыня Руб-эль-Хали.
Йемен
Выжил кто из незадачливых разбойников или нет, Макарский не знал. Но, зато погони за ними тоже, пока не наблюдалось. И то хорошо!
Ближе к вечеру "лендровер" спустился с гор и перед глазами путников предстала безбрежная ширь Руб-эль-Хали, Большой Песчаной пустыни, занимающей добрую треть юга Аравийского полуострова. Везде, куда не кинь, растекалось волнистое море песка и лишь далеко на горизонте, словно призрачный мираж, темнела острая, как игла, вершина одинокой скалы.
-Нам туда, - устало кивнул в её сторону Саид.
На парня было больно смотреть. Он смертельно устал, блеск в глазах померк, а над переносицей залегли ранние морщинки. Сергей покосился на воспитанника и в очередной раз пожалел, что втравил его в это дело.
Впрочем и сам Макарский чувствовал себя не лучше. Уже двое суток он почти не спал, держась исключительно на адреналине и ожидании встречи с ТАЙНОЙ. Ради этого мгновения он исколесил весь Ближний Восток и всю северо-восточную Африку. Ради него, рисковал и терпел лишения. Наконец, цель достигнута. Совсем скоро он своими глазами увидит то, что спрятано под базальтовой твердью скалы. Совсем скоро...
Лениво покачиваясь, "лендровер" полз по песчаным барханам. Солнце клонилось к закату и уже цепляло нижней частью диска оставшиеся за спиной вершины гор. Надвигалась ночь.
Неладное Саид почуял где-то на середине пути, когда до базальтового острова оставалось не более километра.
-Что-то не так, эфенди! - Пробормотал он растерянно, а в глазах его плеснулась тревога.
Сергей рефлекторно потянулся за пистолетом:
-Что именно?
-Не знаю! Но, шкурой чувствую, что что-то не так!
Натужно завывая, внедорожник взобрался на очередной бархан. Саид сбросил газ и остановился. Внимательно посмотрел в даль. А потом, выскочил из салона и, быстро обогнув машину, открыл багажный отсек.
Сергей ещё больше насторожился. В поведении его спутника явственно читались признаки близкой паники.
Между тем, приёмыш нашёл, что искал. Захлопнув багажник, он взобрался на гребень холма и поднёс к глазам окуляры мощного цейсовского бинокля. Лицо его мгновенно окаменело.
-Аллах всемилостивый! Что это? - Пробормотал он, отрываясь, наконец, от оптики. - Эфенди, там вертолёт! И трупы! Повсюду!
-3-
Верхнереченск
Россия
Открыв входную дверь, Ордынцев зашвырнул в угол надоевшую до чёртиков дорожную сумку и, не разуваясь, протопал в свой кабинет. Ему не терпелось узнать, что же такое интересное прислал генерал.
Кабинетом пафосно называлась угловая комната с огромным письменным столом у окна, таким же объёмистым креслом и парочкой книжных шкафов вдоль стен. Глеб включил компьютер, несколько секунд понаблюдал за загрузочным мельтешением на экране и вернулся в прихожку, снимать ботинки.
Переобувшись в старые уютные тапочки, заглянул на кухню и щёлкнул тумблером электрочайника. Осмотрелся.
Да, не так он представлял своё возвращение домой! Не так. В гостиной ждёт хозяина любимый диван. Даже подушка на нём, хранит ещё вмятину, оставленную неделю назад головой Ордынцева.
Глеб грустно улыбнулся. Ладно, старлей, прорвёмся! Где наша не пропадала! Вот разрулит проблемы с Макарским и с этим чёртовым медальоном, тогда и отоспится всласть.
Кстати, о медальоне! Забыв про чайник, Ордынцев метнулся обратно в кабинет. Афганский сувенир по-прежнему висел на стене, между двух скрещенных кинжалов. Тусклый кругляшок, с едва заметными, спиралью расходящимися от центра к краю, символами. На латынь, кириллицу или арабскую вязь они не походили. Скорее, напоминали китайские иероглифы.
Погоди! А если это, действительно, китайский? Надо бы, пока медальон не перекочевал к Буквоеду, проконсультироваться у специалистов. Пусть проверят, вдруг Ордынцев двадцать лет хранил какой-нибудь удивительный исторический артефакт? Не зря же Макарский грозится выложить за него целое состояние? Значит, что-то ценное в медальоне есть? Должно быть. Иначе, к чему весь сыр-бор?
Монитор компьютера приветливо засветился. Ордынцев открыл свой почтовый ящик и поудобнее уселся в кресле.
Почты, за неделю скопилось немало. Но с ней он разберётся попозже. Вначале хотелось взглянуть на то, что прислал Ветров.
Как такового, письма не было. Лишь несколько прикреплённых файлов. Ордынцев открыл первый и увидел фотографию Буквоеда.
Это, действительно, был он! Но, не вчерашний, а тот, двадцатилетней давности.
Ну, здравстуй, юность боевая! Давненько не виделись!
В следующем файле скрывалась копия личного дела Макарского. А в самом верху его красовался чернильный оттиск: "Для служебного пользования",
-Вот даже как? - Присвистнул Ордынцев. - Оказывается, ты был жутко секретным типом?
Он быстро пробежал глазами короткую биграфию своего афганского знакомца.
Макарский Сергей Игнатьевич, 1961 года рождения, уроженец города Балашиха Московской области. После школы поступил в Московский Государственный Университет, на исторический факультет. После его окончания, принят на службу в КГБ, во Второе Главное Управление.
Дальше.
А дальше, вплоть до 1988 года никаких отметок. Ни повышений, ни поощрений, ни передвижений по службе. Абсолютно ничего!
Странно. Очень странно. Отсутствие в деле подобных записей наводило на мысль, что где-то, в недрах чекистских архивов, хранится ещё одно дело Макарского С.И., более подробное и с ещё более строгим грифом на обложке.
В этом же варианте биографии, последняя запись датировалась июлем 88-го. Трагическая гибель молодого офицера во время командировки в Таджикистан.
Ордынцев открыл последний файл. Заключение судмедэксперта. Машина УАЗ-469 упала в пропасть и загорелась. Обугленный труп Макарского опознан по стоматологической карте.
Всё. На этом официальная история жизни Буквоеда заканчивалась. И нигде, ни слова об Афганистане. Не было его там и точка!
Ордынцев снова вернулся к фотографии. Молодой здоровый паренёк, отчаянно пытающийся выглядеть взрослым. Брови сосредоточенно нахмурены, а в уголках плотно сжатых губ играет чуть заметная смешинка.
Что же ты делал в Афгане, Серёга? Что такое секретное, о чём даже в личном деле не упомянули?
Тишину ночной квартиры расколол телефонный звонок. Ордынцев вздрогнул. Чёрт! Так и заикой остаться можно!
Он снял трубку:
-Алло!
-Почему не звонишь, сибиряк?
Глеб узнал голос генерала.
-Читаю твоё послание.
-И как? Интересно?
-Очень. Особенно, последняя часть. Парнишку-то, получается, заживо похоронили?
-Выходит, так. - Отозвался Ветров. - Хотя, честно говоря, меня больше впечатлило другое. В личном деле указано место службы Макарского. В переводе с русского на русский - контрразведка. Та вот, я перелопатил списки сотрудников "Двойки" той поры. Фамилия "Макарский" в них не значится.
Глеб ошалело слушал приятеля и не верил собственным ушам.
-Может, он нелегал какой? - Спросил робко.
-Старик, - терпеливо, как отец туповатому сынишке, повторил Ветров. - С официальной точки зрения, Макарский в "Двойке" не служил. Ни дня.
-Он что, человек-невидимка? - Окончательно запутался Ордынцев. - Вроде существует, а вроде и нет его?
-Похоже на то,- хмыкнул, заканчивая разговор, чекист. - Ладно, сибиряк, спокойной ночи. Увидишь своего Макарского - передавай привет от коллеги.
-4-
И вновь, как и последнюю ночь в Альпах, Глеб не мог уснуть. Несмотря на усталость и ощущение родных стен. Он ворочался на постели, забывался недолгой тягучей дрёмой и снова открывал глаза. Возбуждённый мозг упорно отказывался отключаться.
Как жаль, что нет рядом Марго! Только она смогла бы сейчас его усыпить. Лёгкими ласковыми поглаживаниями разогнать тревожные мысли, помочь расслабиться, настроив на дремотную волну.
Марго, Марго... Почему же ты так рано ушла? Даже спустя годы Ордынцев не мог смириться с мыслью, что супруги больше нет. Совсем. Всё, в квартире напоминало о ней, а постель до сих пор хранила аромат её духов...
Когда небо начало сереть, он, провалился, наконец, в короткое беспамятство. Однако и сон не принёс долгожданного облегчения. Как по мановению волшебной палочки, Глеб снова перенёсся в афганские горы. В ущелье, посреди которого дымились догорающие руины безымянного кишлака...
*****
1988г.
Северный Афганистан.
Старик умирал. Раздавленная грудь его тяжело вздымалась, дыхание становилось прерывистым, а глаза медленно наполняла туманная муть. Он пристально смотрел на присевшего рядом Ордынцева и что-то бормотал.
-Саша! - Позвал Глеб прапорщика. - Подойди, здесь толмач нужен.
-Мулла ему нужен, а не толмач, - огрызнулся Несмачных, однако послушно присел рядом с командиром.
-Что он говорит? - Нетерпеливо спросил старлей.
-Ругается! Талдычит что-то о каре небесной для тех, кто сунется дальше. В общем, бредит наш дедушка. Или намекает на засаду выше по ущелью.
Внезапно, афганец замер и, испустив протяжный выдох, закрыл глаза.
-Всё! - Констатировал прапор. - Преставился дед.
Твою дивизию! Глеб стащил с головы кепи и вытер со лба пот. Какого чёрта, спрашивается, старик остался в селении? Ведь все же ушли! Все! От мала до велика, вместе с живностью и нехитрым скарбом. А аксакала своего, выходит, забыли? Нет, не может быть! Где-где, а в этих краях о старшем поколении помнят всегда и при любых обстоятельствах. Здесь что-то другое. Старик остался в кишлаке по доброй воле. Видимо, решил помереть вместе со своей родной деревней.
Ордынцев начал было подниматься на ноги, но в этот момент афганец снова ожил. Рука его проворно метнулась вперёд, намертво вцепившись в рукав "шурави", а в широко открывшихся глазах полыхнул такой костерок, что у Глеба мурашки побежали по телу. Он рефлекторно дёрнулся, пытаясь освободиться, но сухие старческие пальцы держали цепко. Второй рукой аксакал рванул со своей тощей, присыпанной пылью, груди какой-то невзрачный медальон, протянул его офицеру и опять, быстро-быстро заговорил.
-Переводи! - Рыкнул Ордынцев прапорщику и, повинуясь какой-то неведомой силе, взял протянутый ему медальон.
В тот же миг пальцы старика разжались, руки, безвольными плетями, упали в пыль, а глаза его, не мигая, уставились в прокопченное небо родного ущелья. Он умер. В этот раз, по-настоящему.
-Что он сказал, Саша? - Старлей чувствовал, как по телу пробегает нервная дрожь, а где-то в районе мозжечка растекается неприятный холодок.
-Подарил тебе свою безделушку, - криво усмехнулся Несмачных. - И велел беречь её, как зеницу ока.