Его имя - среди десяти наиболее популярных имен киноактеров страны. Не затрудняя память, назовем лишь некоторые киноленты, в которых талант Миронова проявился с особым блеском - "Двенадцать стульев", "Достояние республики", "Бриллиантовая рука", "Фантазии Фарятъева" и многие другие.
А сколько сыграно Андреем Мироновым прекрасных театральных ролей! Мы не устаем открывать для себя все но-вые и новые грани артиста, и эта беседа с ним в какой-то степени, возможно, поможет дополнить его образ.
- Андрей Александрович, когда снимался фильм "Волга-Волга", нас с вами еще не было на свете... Не повлиял ли на вашу творческую биографию тот факт, что в этой кинокомедии роль секретарши бюрократа Бывалова исполнила ваша мать - Мария Владимировна Миронова?
- Как я понимаю, вопрос касается моей "генетической предрасположенности" к кинематографу. Честно признаюсь: у нас в доме всегда царила атмосфера предощущения театрального действа. Мои родители, будучи актерами, нередко на моих глазах разыгрывали сцены и скетчи, обсуждали свои профессиональные проблемы, что,разумеется, не могло остаться незамеченным.
Постоянными гостями нашего дома были люди искусства, литературы, живописи. Я хорошо помню Михаила Михайловича Зощенко, у нас в доме часто гостили Ливанов, Мансурова, Рубен Симонов, Завадский, Марецкая... Да и можно ли назвать все имена "сильных театра сего", с которыми мне как члену театральной семьи приходилось общаться? Леонид Утесов, когда вышла книга его воспоминаний, сделал на ней такую надпись: "Дорогой Андрей Миронов, помню тебя, маленького мальчика - вижу большим артистом. Радуюсь! Твой дядя Леня, в миру - Утесов". (Смеется.). Что касается прогноза, содержащегося в этой надписи, то Леонид Осипович, по своей ду-шевой щедрости, явно переборщил с определением...
- Существует ли для вас такая мерка, которой можно было бы измерить понятие "большой артист"?
- Да, такая мерка - искусство Михаила Ульянова, Иннокентия Смоктуновского...
- Есть категория людей, как черт ладана боящихся рутины. Они все время ищут для себя новых проявлений в смежных областях. Вы сами, насколько мне известно, еще в 1979 году собирались дебютировать в качестве театрального режиссера.
- Я, действительно, поставил на сцене Театра сатиры три пьесы. Одну из них - "Маленькие комедии большого дома" - мы делали вместе с Александром Ширвиндтом. Спектакль по пьесе Григория Горина "Феномены" и пьеса Островского "Бешеные деньги" идут в театре в моей постановке. И довольно часто.
Когда выступаешь в качестве актера, отвечаешь толь-ко за свою роль, за свою линию в спектакле. А став режиссером, обязан уже "держать в руках" многие линии и коллизии и направлять их в русло общего замысла. Это чрезвычайно трудно и чрезвычайно ответственно. Артист, пробующий стать режиссером, должен прежде всего быть лидером коллектива.
В какой-то степени мне повезло: сравнительно легко я нашел контакты с товарищами по сцене. А надо заметить, все они люди довольно серьезные, самостоятельные, заслуженные и даже... народные. Среди них - Менглет, Аросева, Ткачук, Державин. Они в меня поверили - что и дало жизнь моим постановкам.
- Неудовлетворенностью достигнутым или же стремлением играть разноплановые роли можно объяснить тот факт, что кроме Театра сатиры вы еще играете в Театре на Малой Бронной - в пьесе "Окончание Дон Жуана"?
- Да, играю. Дело в том, что я очень ценю творчество режиссера Эфроса. Впервые я начал с ним сотрудничать на телевидении и, разумеется, вкусив его метод, захотелось под его руководством попробовать себя в театре. Эта театральная "рокировка" (разумеется, не в ущерб Театру сатиры) очень обогащает меня в профессиональном плане. В пьесах Эфроса легко прослеживается поиск очень точной жизненной правды. А ведь мы знаем, что нередко на сцене бывает имитация ее, бледная копия жизни, и в малой степени не одухотворенная художественностью. Согласитесь, иногда полезно для души перейти от чтения "Двенадцати стульев", скажем, к роману "Сага о Форсайтах" или же к "Евгению Онегину". Нельзя зацикливаться на чем-то одном - однобокость ведет к однообразию, творческой опустошенности...
- Тут, по-моему, самое время коснуться пресловутой проблемы амплуа. В печати были высказывания, что, дескать, Андрей Миронов не в состоянии оторваться от своего мюзик-холльного жанра. Как зритель, могу засвидетельствовать, что подобные утверждения не более чем желание навести тень на плетень. Достаточно вспомнить вашу сильную драматическую роль в спектакле А. Штейна "У времени в плену".
- Здесь я должен поделиться одним своим наблюдением: далеко не любой драматический спектакль вызывает у зрителя восторг и признание. И даже "хорошая" драма не вызывает такого обостренного интереса, каким бывают встречены сатирический фильм, веселый мюзикл, водевиль... Я категорически против того, чтобы слово мюзик-холл причисляли к ругательным словам. Нет, нет и нет! Философ сказал, что человек получает удовольствие от новизны, контрастности, разнообразия. А раз это так, то не глупо ли создавать прокрустово ложе для жанров и амплуа? Великое и прекрасное - вот две вершины, к которым стремится художник. На них, конечно, надо ориентироваться, но при этом нельзя кидаться в крайность - умалять достоинства того же мюзик-холла, эстрадной программы, веселой песни... Эти жанры отнюдь не второго сорта - их можно плохо или хорошо написать и плохо или хорошо воспроизвести.
Когда критики говорят, что Миронов-де не может оторваться от мюзик-холльного амплуа, это значит, что свои утверждения они основывают исключительно на вещах, наиболее близких к водевилю - "Соломенная шляпка", например, или же "Мадемуазель Нитуш". И я от этого не открещиваюсь и, думаю, что и впредь буду выступать в этом жанре. Но я также играл в фильмах "Фантазии Фарятьева", "Достояние республики", в спектаклях - "У времени в плену", "Горе от ума", "Доходное место", "Клоп", "Баня" и так далее. Можно ли все эти вещи уравнять с мюзик-холльным амплуа?
- Говорят, что в известном фильме "Приключения итальянцев в России" вы снимались без каскадеров - на ходу вскакивали в машину, прыгали с разведенного моста, входили в клетку со львом... Есть ли у вас такие роли и сила сейчас, чтобы играть их без дублеров?
- Если актер играет без дублеров, значит движет им некое эгоистическое стремление играть свою роль "от" и "до". Это всегда тешит самолюбие актера и дает ему дополнительный импульс. В ленте "Приключения итальянцев..." было занято много итальянцев и в их глазах не хотелось ронять престиж советского кинематографа...
В недавно снятой картине "Сказка странствий" я тоже, хотя и не во всех эпизодах, играю без дублеров. Что же касается моих сил... Передайте читателям, что артист Миронов находится в отличном здравии, в чем, кстати, не последнею роль сыграл юрмальский санаторий "Яункемери". В нем я отдыхаю почти каждое лето...
- Андрей Александрович, одиннадцать лет назад в интервью, данном газете "Советская молодежь", вы рассказали о своих привязанностях. Тогда вашей любимой книжкой был роман Маркеса "Сто лет одиночества", любимым спектаклем - "А зори здесь тихие", любимым актером - Смоктуновский. Про-изошли ли с тех пор в этой шкале симпатий какие-либо изменения?
- Я до сих пор считаю, что "Сто лет одиночества" - великая книга. Добавьте к этому роман Рыбакова "Тяжелый песок" и все без исключения произведения Юрия Трифонова. Что же касается спектакля... (Миронов делает длинную паузу). С годами конкретность в оценке уходит и сегодня я могу назвать сразу несколько имен симпатичных мне актеров - Ульянов, Ефремов, Гурченко, Папанов, Фрейндлих, Калягин, Янковский...
НЕСКОЛЬКО СТРОК, ПОСВЯЩЕННЫХ ПАМЯТИ АНДРЕЯ МИРОНОВА
Анатолий Папанов, Андрей Миронов, словно взявшись за руки, отправились в свою невозвратную гастроль. Театр сатиры осиротел. Уныние и смятение царят в нем. Сердца близких, друзей, наверное, состарились от свалившегося на них горя.Говорят, первыми уходят лучшие. И в этом, конечно же, нет ничего фатального: просто лучшие - добрее, а доброта напряженно спаяна с жизнью. Для нее не бывает чужого горя, чужой боли, чужого предательства. Говорят, когда Андрею стало плохо, он отвернулся от зрительного зала, чтобы, не дай бог, не показать свою беду и ею не досадить людям, пришедшим на спектакль.У жизни нет счетчика, поэтому никто не ведает о при-ближении последнего мига. Если бы он знал, направляясь в театр, что оттуда уже больше не выйдет под августовское небо, он, пожалуй, поступил бы иначе. Возможно, он попрощался бы с голубями, которых всегда полно у театрального подъезда, с ивами, склоненными над каналом, попрощался бы с прохожими и домами, и особо - с самым близким и дорогим ему человеком. И не вошел бы по обыкновению в дверь театра, а направился бы в соседний скверик, под тихую сень черемухового куста, сел бы на скамейку и в одиночестве умер. А может, такой конец был бы для него несправедлив? Смерть умаляется, когда птица умирает при наборе высоты, когда воин падает в бою, когда мать гибнет, защищая ребенка, В полете остановились сердца Шукшина, Высоцкого...
Свой путь в небытие он начал на сцене, в роли Фигаро, и когда Андрей (за несколько минут до окончания спектакля "Женитьба Фигаро") упал на пол и почувствовал в голове набирающую скорость боль, вокруг него были товарищи, друзья, единомышленники. Элегантный, в костюме Фигаро, уже не по своей воле, он покинул сцену, чтобы продлить недолгую, затуманенную бессознанием жизнь в стенах реанимационной. Возможно, ему еще долго слышались аплодисменты и виделись яркие, нестерпимо яркие прожектора, в чьих лучах мельтешили и мельтешили картины из его в общем-то недлинной, но прекрасной жизни. Можно предположить что в заплывающем кровью мозгу еще долго оставались островки подсознательных, но отчетливо реальных видений...
Андрей Миронов постоянно приезжал в Юрмалу. На протяжении многих лет, с семьей, он отдыхал в санатории "Яункемери". Сегодня мы напомним вам, уважаемый читатель, некоторые стра-ницы из жизни этого великого артиста. Мы не ошиблись, именно - великого, ибо то, что он дал нам и оставил нашим сердцам, сродни прекрасному и великому.
"По шутливому восточному гороскопу он родился в год змеи. Мужчина - змея - сентиментален и приятен, у него есть чувство юмора. Он не болтлив. Глубоко размышляет. Больше доверяет своим ощущениям, впечатлениям, симпатиям, чем фактам, собственному опыту и опыту других, суждениям и советам. Решительно доводит дело до конца. Ему ненавистен провал. И хотя он спокоен по натуре, решение принимает быстро.
"В детстве и юности я большую часть времени проводил с родителями, актерами-сатириками Мироновой и Менакером. К нам часто приходили Михаил Зощенко, Валентин Катаев, Борис Ефимов, Вера Марецкая, Фаина Раневская. Одним из самых близких друзей семьи был Леонид Утесов. Все мое детство было связано с ним, с его песнями. Я старался походить на него и даже пытался петь песни его голосом. А когда вышла книга его воспоминаний, то один из первых экземпляров он подарил мне с надписью: "Дорогой Андрей Миронов, помню тебя, маленького мальчика - вижу большим актером. Радуюсь! Твой дядя Леня. В миру - Утесов". Я мечтал стать актером, а может даже был одержим этой мечтой. После школы сразу поступил в Щукинское училище. A пo окончании пришел на работу в Театр сатиры (где он и проработал почти 25 лет - прим. авт.). Конечно, как каждый выпускник училища, мечтал быть артистом Театра Вахтангова. Но меня туда не взяли, а в Сатиру пригласили.
Моей первой ролью была роль Сильвестра в спектакле "Проделки Скапена".
- Какой образ вам особенно дорог в ваших ролях?
- Скажу собирательно. Это человек, наделенный волей, разумом, безусловно, неординарный. Человек-личность. Индивидуальный, неповторимый, яркий. Но - не так называемый супермен.
"Комсомольская правда", 1983 год.
"Что в последнее время произвело на вас наибольшее впечатление? Книга?"
Миронов: "Сто лет одиночества" Г. Маркеса". Спектакли? -"А зори здесь тихие" в театре на Таганке".
"У вас, есть любимый актер?"
- Да. Смоктуновский, хотя в роли дяди Вани он меня огорчил".
"Советская молодежь", - 14 января 1972 года.
"Миронов:"Театр - это аккумулятор, лаборатория актерского мастерства... Кино, в отличие от театра, не дает актеру возможность почувствовать непосредственную связь со зрителем, что является для меня важным, а иногда и необходимым условием. И все же мне нравится сниматься. Каждая новая роль - это новый заряд, толчок для исследования жизни. Вокруг нее происходит такое количество явлений, мы настолько обогащены самой различной информацией, что естественно, встает вопрос отбора. В зависимости от характера персонажа, я отбираю те мои наблюдения, которые можно выразить в данной роли. Мне важно почувствовать ее внутреннее действие, определить справедливость поведения персонажа.. Я должен знать во имя чего существует этот человек, и о чем я, артист Миронов, хочу сказать".
"Ригас балсс", 19 января 1972 года.
"...Сценический герой Миронова всегда рассчитывал на коллективного собеседника, коллективную реакцию, он обращался ко всем сразу".
"Театр" ? 1, 1975 год.
"То, что он поступил в театральное училище Б. В. Щукина - не случайность: тут совпали интересы матери и сына - Мария Владимировна в юности была ученицей Щукина".
"Театральная жизнь", ? 7. 1980.
"Встреча с ним произошла в санатории "Яункемери" в один из августовских дней. Накануне Андрей Миронов записывал на радио две песни, специально созданные для него Раймондом Паулсом. Вообще нужно отметить, что творческий процесс у него и в часы отдыха продолжается. На один из вопросов корреспондента относительно его вне театральных и кинематографических интересов, Миронов ответил так: "Мемуаров я не пишу, стихов не сочиняю, рыбалкой не увлекаюсь. Здесь, в "Яункемери", каждый день бываю на берегу залива, где великолепно отдыхается и... работается. Дело в том, что в нашем театре готовится пьеса для двух актеров и называется она "Скамейка". Поскольку я буду одним из исполнителей этой постановки, сейчас мне приходится вживаться в нее, находить новые линии сценического поведения, проигрывать жесты, движения... Для этой цели я облюбовал в дюнах очень симпатичную оранжевую скамейку, вокруг которой, собственно, и будет развиваться все действие пьесы".
"Юрмала", 17 сентября 1983.
Из рабочего блокнота корреспондента газеты "Юрмала" Александра Ольбика:
"Миронов был одет в сорочку на выпуск - в сине-белую клетку со стоячим воротничком - в шортах, на ногах - кроссовки. В руках он держал пачку сигарет "Марлборо" и коробок спичек. Он ни секунды не стоял на месте и все время был в движении. Подходил то к одному, то к другому лифту. Я спросил: сколько времени он может выделить для беседы?
Говорили мы с ним в фойе, на сцене. У него было прекрасное настроение, он много курил, сидел нога на ногу. Свободный, уверенный в себе человек, внимательный к собеседнику. На вопросы отвечал не спеша, рассудительно, я бы сказал, "обмозговывая" каждое слово. Не пытался отделаться скороговоркой и это придавало беседе обстоятельность, корректность... Говорили с Мироновым больше часа и он ответил на все мои восемь вопросов и примерно на столько же попутных. Он оставил свой автограф на листе бумаги с вопросами к нему,.."
"- Судьба актера так сложна, так непрочна и зависима от множества обстоятельств, случайностей, что нельзя в ней ничего загадывать. Если еще вчера что-то состоялось или сложилось, то нет никакой гарантии, что завтра будет так же, что намеченный путь обязательно продолжится, - говорит Андрей Миронов".
"Советская культура", 15 июля 1986.
Эти слова стали почти пророческими: путь, начатый нм в жизни, в расцвете творческих сил, закончился в тупике - в реанимационном отделении 7-й горбольницы города Риги. Доставили его туда 14 августа в 23 часа 35 минут с кровоизлиянием в мозг - разрыв аневризмы. В течение суток, будучи уже в бессознательном состоянии, находился на искусственной вентиляции легких. Врачи - в том числе и вызванные из Москвы специалисты - делали все возможное, чтобы остановить уход Андрея из жизни. Однако 16 августа, в 5 часов 30 минут утра его сердце, пропустив через себя последнюю порцию крови, навсегда замерло. Большого артиста Андрея Александровича Миронова не стало...