Ольбик Александр
Человек, придумавший "Праздник, который всегда с тобой"
Lib.ru/Остросюжетная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
|
|
|
- Аннотация:
Журналист, переводчик Хемингуэя, бывший помощник Арманда Хаммера, друг Екатерины Фурцевой и внучки президента США Рузвельта - Кейт Рузвельт...
|
Человек, придумавший "Праздник,
который всегда с тобой"
Есть в Юрмале такая улица Капу, пронзающая сразу три района города: Меллужи, Асари и Вайвари. Она тянется вдоль моря, летом утопает в зарослях жасмина и сирени, осенью же превращается в дивный золотой туннель.
В одном из домов этой сквозной улицы живет мой коллега Михаил Ильич Брук. Но поскольку значительную часть своей жизни он провел в англоязычных странах, для него привычнее - Майкл. Во всяком случае, так его зовут многие его знакомые и друзья в Америке, где чаще всего он бывал за свою журналистскую жизнь.
Он является специальным корреспондентом информационного агентства "Global Viewpoint" (и в частности газеты "Лос-Анджелес тайме"), распространяющего сообщения по всему миру на многомиллионную читательскую аудиторию. Именно этому агентству он передал "горячие" интервью с Р. Хасбулатовым, которое он взял у тогдашнего спикера 31 марта 1993 года, а также с А. Руцким - 7 мая 1993 года. Тогда еще эти политические деятели находились в "эпицентре" перетряски российских ветвей власти и их мнение интересовало зарубежного читателя.
Он также является представителем по Балтии американской ассоциации "Народ - посол", созданной президентом Эйзенхауэром в 1956 г.
Впервые Михаил Брук приехал в Латвию в 1947 году. Потом, когда обзавелся собственным домом в Меллужи, Юрмала для него стала чуть ли не постоянным и наиболее желанным местом обитания. Хотя во время нашей беседы он не один раз подчеркивал свою неразрывную связь со своей "второй родиной" - Москвой. Второй потому, что родился он в Ленинграде, в семье российского купца первой гильдии. Произошло это сравнительно давно, и то, что уместилось между годом его рождения (1929) и сегодняшним днем, вполне могло бы стать основой для солидного приключенческого фолианта.
Все, однако, началось с языка - английского, который он осознал и освоил в семнадцать маль-чишеских лет. Сначала был переводчиком, затем окончил Московский педагогический институт иностранных языков.
- Майкл, если русский язык может довести до Киева, то как далеко "завел" вас английский? Как, собственно, вы в него вошли и какие вехи он оставил в вашей жизни?
- Однажды мне пришлось немного поработать переводчиком на съезде хирургов СССР. Затем - служба в Минздраве. Вскоре благодаря знанию английского языка я стал заведующим ино-странным отделом. А это - поездки на зарубежные симпозиумы, во Всемирную организацию здравоохранения, встречи с иностранными делегациями, работа с английскими текстами. Однажды академик Владимир Александрович Энгельгард предложил мне сопровождать в Австралию двух видных ученых - Георгия Васильевича Богомолова и Бориса Львовича Дзердзиевского.
- Казалось бы, не очень много общего между чиновником Минздрава и журналистикой...
- Только на первый взгляд. После той поездки в Австралию одна сотрудница ТАСС предложила мне написать путевые заметки. Это было моим началом в журналистике. Потом я писал заметки, корреспонденции, комментарии на самые разные темы и по разным поводам.
В 1961 году меня пригласили на работу в АПН, где я и оставался до 1989 года, когда по совету Валентина Михайловича Фалина ушел на пенсию.
- Вы, конечно, помните, как на заре "оглушительной" гласности об АПН журналисты отзывались в самых нелицеприятных выражениях... Мол, это не просто элитное агентство печати, но еще и крыша КГБ.
- Об этом тогда писали не толь-ко журналисты. Большой резонанс вызвала статья бывшего заместителя редактора журнала "Новое время", заместителя главного редактора АПН Виталия Чернявского, которого считали кадровым офицером - генералом КГБ. Конечно, мы, рядовые сотрудники агентства, что-то подозревали, допускаю, что, сами того не ведая, многие из нас действительно выполняли определенные задания КГБ, которые получали наши высокие начальники и ненавязчиво адресовывали их нам. В какой-то степени многие журналисты АПН вольно или невольно выполняли роль агентов влияния в различных регионах мира.
Я помню свою первую статью в качестве уже штатного сотрудника АПН "Когда встанет солнце над Окинавой?" В то время в Японии происходили какие-то важные социально-политические процессы, на которые нужно было постоянно воздействовать. Я уже не помню, о чем тогда конкретно шла речь, но после статьи Чернявского я понял, какую под-час дезинформирующую роль играло АПН. Но я в этом большого греха не вижу, потому что и ЦРУ, и Моссад, и Йнтеллидженс сервис, и другие разведки пользовались всеми средствами и каналами для проведения широкомасштабных методов влияния. Разумеется, АПН выполняло задания КГБ, но ведь это относилось не только к этому агентству. А где, скажите, тогда не ощущалось присутствие нашей главной спецслужбы? Но лично мне никто и никогда разведывательных поручений не давал, хотя порой возникали вопросы того или иного редакционного задания.
- Наверняка на вашем журналистском пути попадались выдающиеся личности...
- В этом, наверное, весь смак журналистской работы. Когда я еще учился в инязе, подружился с племянником знаменитого Арманда Хаммера - Армандом Хаммером, который учился на испанском факультете. Сам Арманд Хаммер был женат на русской певице Ольге фон Рут (сценический псевдоним - Вагина), а его брат Виктор связал свою судьбу с артисткой Малого театра.
Как известно, в 1929 году Сталин изгнал из СССР всех иностранных бизнесменов, в том числе Арманда Хаммера. И только через тридцать пять лет этот удивительный человек вновь вернулся в нашу страну, и я, к своему большому своему удовлетворению, был первым советским журналистом, кому посчастливилось сделать с ним интервью. Это было в 1964 . Потом я с ним очень много работал как его советник.
1956 году Хаммеры меня познакомили с впервые приехавшей в Россию внучкой президента США Рузвельта - Кейт Рузвельт. Благодаря моим американским связям мне предложили работать на "нелегалку". Я, естественно, отказался, за что и был удостоен "приговора". Генерал КГБ без особых витиеватостей прямо мне завил: "Вы трус, Брук!" После этого предложения многие двери для меня быстро захлопнулись.
- У вас дома я видел фотографию, на которой вы в компании Михаила Сергеевича Горбачева...
- Встречался я с Горбачевым дважды. В первый раз - 13 марта 1985 года на похоронах Чернен-ко. Второй раз - в ЦК, в кабинете Горбачева, где он принимал Хаммера и где также присутствовал его помощник Андрей Александров. Произошло это памятное для меня событие 17 июня 1985 года. С Борисом Николаевичем Ельциным мне встретиться не пришлось. Но я ему еще перед августовским путчем направил письмо, в котором сравнивал его выступление на одном из съездов народных депутатов с посланием президента Линкольна, которое в 1861 году он направил внеочередной сессии американского конгресса. Позже мое отношение к президенту России несколько изменилось, хотя я ценю его усилия по стабилизации государства.
С 1958 года я постоянно участвовал в так называемом Пагуошском движении, созданном Сайрусом Итоном. Писал об этом и о тех ученых и общественных деятелях, которые сотрудничали с этим движением.
- Вы, конечно же, были членом КПСС, а как далеко ваши симпатии или антипатии распространяются ко всему спектру партий и движений, которых в России сейчас бесчисленное множество?
- В отличие от некоторых "азартных людей" я не стал принародно сжигать свой партбилет. Пока что ни в одной из российских партий или движении не состою, хотя сказать, что я не принадлежу ни к какой партии, тоже нельзя. Вы, наверное, подумаете, как это стыкуется с вышесказанным? Дело в том, что, имея хорошие профессиональные и литературные контакты с итальянскими коллегами и часто бывая в Италии, я сблизился с Генеральным секретарем транснациональной радикальной партии Эм-мой Бонино. Она меня и "сагитировала" вступить в ее ряды, и сейчас я являюсь членом этой партии.
- Если в двух словах: какова общественно-политическая ориентация радикальной партии?
- Несмотря на присутствие в ее названии такого слова, она по своим устремлениям очень миролюбивая. Главный ее принцип: сближение народов на платформе сотрудничества. Она также выступает против любого насилия, и в том числе против смертной казни. Ее "конек" - терпимость человека к человеку, государства к человеку, общественная терпимость...
- Насколько мне известно, у вас есть определенные литературные пристрастия. В частности - переводы, которыми вы занимаетесь и "след" которых вы оставили в Латвии.
- Это та отдушина, которая позволяет отойти и отдышаться от журналистской гонки. Здесь, в Латвии, в издательстве "Авотс" опубликовали книгу Гора Видала "Линкольн", которую я с английского перевел на русский. В другом издательстве - "Вага" - вышел детективный роман итальянского писателя Дж. Мелеги "Петля для троих". Написан он был на английском. Но это не единственный детектив - до него я перевел "Бумаги Мэтлока" и другие произведения. Однако особое удовлетворение я получил от работы над Хемингуэем, когда переводили его "Праздник, который всегда с тобой". Правда, это был коллективный труд...
- Если мне не изменяет память, был "триумвират" переводчиков.
- Да, нас было трое: Лев Петров, Феликс Розенталь и ваш покорный слуга. В 1962 году ко мне зашел Петров и, бросив на стол журнал "Лайф", сказал: "Смотри, Мишка, американцы начали печатать посмертную книгу Хемингуэя". По-английски она называлась примерно так: "Передвижной праздник". Но поскольку по-русски это не звучало, я предложил свой вариант: "Праздник, который всегда с тобой". Воспользовавшись своими американскими связями, мы стали раньше других издательств получать этот "Лайф". Потом я позвонил своему другу Розенталю, который в то время работал в бюро "Лайф-тайм" в Москве, и он согласился присоединиться к нам. На "коллективный труд" мы пошли с единственной целью - чтобы как можно быстрее перевести и опубликовать это замечательное произведение. Мы боялись, что нас кто-нибудь обгонит. Разделили книгу на три части и принялись за работу. Послесловие к ней написал сын Анастаса Микояна - Сергей. Книга вышла в свет в 1963 году.
Спустя девять лет, в 1972 году, будучи в Нью-Йорке, я позвонил Мэри Хемингуэй, и мы встретились в ее "голубом доме" на 64-й авеню. Хорошо, с взаимной заинтересованностью пообщались, в результате чего в газете "Неделя" появилось мое интервью "Вечер с мисс Мэри". Позже она сама приехала в Москву, и мы вновь встретились, но теперь уже поводом была не книга "папы Хэма", а ею написанная "Как это было", в которой Мэри рассказала о жизни и творчестве этого великого писателя. Эту книгу, с ее автографом, я иногда беру в руки, перелистываю, прочитываю целые страницы и думаю - насколько же быстротечна и долга наша жизнь, насколько бедна и богата, уродлива и красива... Но, несмотря на все ее про-тиворечия и острые углы, - это единственное, что у человека есть и, что ему не дано повторить. И когда меня обуревает хандра, я достаю с полки томик Киплинга и нахожу эти строки:
Пусть час не пробил,
жди не уставая,
Пусть лгут лжецы,
не нисходи до
них,
Умей прощать, а не кажись,
прощая,
Великодушней и мудрей других...
С коллегой беседовал Александр Ольбик,.
г. Юрмала.
НА СНИМКЕ: Михаил Брук берет интервью у Константина Симонова.
(Фото из архива М. Брука.)
P.S. К сожалению, время никого не щадит: в 2003 году Михаил Ильич Брук тяжело заболел и после нескольких мучительных месяцев умер в юрмальской больнице. Похоронен в Юрмале, на Яундубултском кладбище.
Раздел редактора сайта.
