- Геннадий Викторович, вопрос, который я вам задам, разумеется, не нов, но мне кажется, что читательский интерес к фактам вашей биографии вполне оправдан и естественен. Скажите, как вы попали на эстраду? Это случайность или семейная традиция?
- Действительно, приходится довольно часто отвечать на этот вопрос, но скажу вам откровенно, я и сам этого точно не знаю. Актеров в нашей семье не было, но моя мама - страстная поклонница театра. Она очень часто водила меня на спектакли. И то ли под их впечатлением, то ли в силу каких-то прирожденных склонностей к артистизму, я устраивал дома шумные "моноспектакли", которые затем горячо обсуждались мамой с друзьями семьи в моем присутствии. Врядли это было педагогично, тем не менее я поверил в себя. И хотя внешне мать никак не влияла на мою ·профориентацию?, я очень рано понял, что хочу быть артистом.
-Значит, приход на профессиональную сцену оказался для вас само собой разумеющимся?
- Мне тоже так казалось, но я был в этом смысле долгое время в единственном числе. После окончания школы,а я уже тогда занимался в самодеятельности, поступал почти во все театральные училища Москвы. "Диагноз" был однозначным:"У вас нет чувства юмора и темперамента".Такой приговор можно пережить только в семнадцать лет. Но я слишком верил маме и слишком хотел стать артистом, чтобы не пытаться поступать снова и снова... В одной из приёмных комиссий работал Александр Ширвиндт - он и посоветовал мне идти учиться в училище циркового и эстрадного искусства. Совет этот я принял, но... не сразу. Рискнул подать документы в ГИТИС и - новое разочарование. Почти отчаянье...Я поступил в Московский инженерно-строительный институт, но "солидным" студентом был недолго: в МИСИ была команда КВН и большую часть лекционного времени я проводил на репетициях клуба. Одновременно занимался в эстрадной студии МГУ "Наш дом". Очень скоро я понял, что без циркового училища мне не обойтись. В 1965 году я поступил в Государственное училище циркового и эстрадного искусства. Уверен, что наше строительство ничего от этого не потеряло...
- А кто же приобрел? В каком коллективе вы впервые вышли на сцену в качестве профессионального артиста?
- Этот риск взял на себя Леонид Осипович Утесов. Он пригласил меня в свой оркестр на роль конферансье. Три года работы в этом коллективе были прекрасной школой эстрадного мастерства. Затем я перешел в Москонцерт, где и работаю по сегодняшний день.
- А дружил ли учащийся кулинарного техникума со студентом циркового училища? Когда и в каком репертуаре появился этот образ? Зрители очень его полюбили, а как вы сами к нему относитесь?
- Персонаж этот, действительно, появился на свет в то время, когда я еще был студентом. Это был небольшой фрагмент из пародийного студенческого ·капустного? номера, и я тогда не предполагал, что у него будет самостоятельная жизнь. Но "учащийся" мой рос, становился популярным и в какой-то момент нас стали даже путать. Показывали на меня и говорили: "Вон идет студент кулинарного техникума". Зрители его полюбили, люблю и я своего "друга юности".
- Геннадий Викторович, на ваших концертах у зрителей невольно возникает ощущение, что вся программа состоит из одних экспромтов. Как вам это удается?
- Позвольте мне не отвечать на ваш вопрос, чтобы не лишать зрителей этой иллюзии. Если у них возникает такое чувство, значит, я добился поставленной цели. Когда я сам бываю в театре, больше всего ценю в актерской игре именно это качество - способность к импровизации. Она не дает актеру "закостенеть" в многократном повторении одной и той же роли. Вот почему и возможно, по выражению Станиславского, в сотый раз сыграть, как в первый. А для театра и эстрады закон один...
- Как вы считаете, кто оказал решающее влияние на ваше творческое развитие?
- В этом отношении мне повезло - моим педагогом в училище была народная артистка РСФСР Надежда Ивановна Слонова. На протяжении двадцати лет не прерываю с ней связи. Попросил ее приехать в Юрмалу и, как всегда, очень волновался, зная, что она смотрит на меня из зрительного зала. Честное слово, как на экзамене...
Большое влияние на мое творчество оказал ленинградский писатель Михаил Городинский. С ним мы познакомились в 1982 году и с тех пор довольно тесно сотрудничаем. Общение с ним заставило меня требовательнее подходить к качеству литературного материала. Назову имена других писателей, с которыми я также постоянно работаю. Это москвичи Леон Измайлов, Ефим Смолин, ленинградец Семен Альтов.
- Кроме шуток, как вы относитесь к кулинарии? Что вы сами умеете готовить и насколько это съедобно?
- В любом деле уважаю профессионализм, поэтому стараюсь не проводить рискованных экспериментов на себе и на своих близких. Впрочем, измени я этому правилу, - кто знает? - возможно, кулинары раз и навсегда избавились бы от критических наскоков одного из артистов эстрады...
- Вам нравится, когда вам дарят цветы из зала? Какие вы больше любите?
- Люблю все цветы, но розы среди них явно лидируют. В любом цветке, подаренном зрителем, актер видит намек на комплимент, на признание, дружескую поддержку. А это всегда приятно. И когда цветов нет, невольно в душу закрадываются разного рода сомнения. Но в конце концов, все дело решают не розы, а человеческие лица. На них все написано...
- Зрители знают вас и как талантливого пародиста. Как относятся к вашим пародиям те люди, на которых вы их делаете?
- Этим жанром теперь почти не занимаюсь.А отношение к пародии зависит от чувства юмора пародируемого. Я и сам был неоднократно объектом пародии, и должен сказать,когда пародия сделана точно, не смешно. Однако такое совпадение бывает очень редко.За пародию на Николая Озерова меня приняли в федерацию футбола СССР - он сам дал мне рекомендацию...Я сказал, что пародией больше не занимаюсь. Это так и не так. Уточню: не занимаюсь пародированием конкретных людей. Но элемент пародийности присутствует в любом сатирическом произведении. И если помните, слово "пародия" переводится с греческого, как слово "перепев", или - комическая переделка. Я бы сказал - передразнивание. С какой едкой пародийностью у Чехова в его "Хамелеоне" выведен Очумелов. Он то снимает шинель, то снова надевает, ему то жарко, то холодно, в зависимости от меняющейся ситуации. Деталь с шинелью абсолютно пародийная и доведена до абсурда. Зощенко когда-то очень верно заметил: "Все мои персонажи пародийные". Пародия - это точка зрения. Это фундамент сатирического жанра и она стара, как мир. Некогда пьесы Аристофана "Ахарняче" и "Лягушки" пародировали Еврипида и Эсхила. Или пародия Некрасова "И скучно, и грустно, и некого в карты надуть".
- Что представляет из себя ваша нынешняя программа, с которой вы приехали в нашу республику?
- Она собрана из работ, совсем уже уходящих в прошлое, и относительно новых. Что-то осталось от спектакля Аркадия Хаита "Очевидное невероятное", два рассказа Михаила Зощенко - "Беспокойный старичок", "Фотокарточка". Представляю рассказы Михаила Городинского "Серафима", "Ночное", "Пристяжной" и Леона Измайлова "Памятник".
- Чем вы увлекаетесь в часы досуга?
- В часы досуга я увлекаюсь работой. И книгами. Только очень мало времени остается для чтения.
- Бывают ли у вас репетиции, и если да, то в чем они заключаются?
- Этим я занимаюсь всюду и всегда. Для меня репетиция - это и обдумывание того, что предстоит сделать, и того, над чем в данный момент работаю, и того, что делаю уже давно. Процесс подготовки - и внутренний и внешний - к выступлению не прекращается... Иногда в беседе с приятелем или просто знакомым, проверяю на них какую-нибудь свою находку. Приглядываюсь к людям, к их жестам, прислушиваюсь к выражениям, разного рода проявлениям в тот или иной момент жизни.Зрителя не проймешь дежурными байками, даже если они в данный момент очень злободневны. Его просто необходимо заставить думать, но при этом и сам актер должен уметь думать - художественно, подчиняясь законам искусства, законам своего жанра. Вот почему и нужно все время искать свою ритмику, свой голос и, если угодно, свой шарм. Наверное, об этом думал великий Чаплин, когда говорил: "Ничего не может быть дороже актёрской индивидуальности". Но индивидуальность - не манна небесная, ее нужно в себе взращивать, лелеять и поливать потом...
- На ваши выступления некоторые зрители приходят с магнитофонами. Как будто так и надо. Что это - дань научно-техническому прогрессу или же, образно говоря, желание после угощения завернуть с собой еще пару бутербродов?
- Меня другое волнует: некоторые личности из моих концертов сделали для себя доходное дело - записывают Хазанова на пленки и спокойненько распространяют их по энной цене. Неприкрытая спекуляция, ничего общего не имеющая с настоящими любителями эстрадного искусства. Возник какой-то безумный ажиотаж вокруг моих программ, который отвлекает и мешает работать...
- Судя по вашим частым посещениям Риги и Юрмалы, эти города вам нравятся...
- Они приносят мне удачу. Двадцать лет назад, сразу же после приемных экзаменов в училище циркового и эстрадного искусства, я приехал отдыхать в Юрмалу. Посещение Риги в 1982 году тоже для меня было весьма удачным: наряду с текстами Аркадия Хаита, я знакомил зрителей с творчеством писателя Михаила Городинского, привнесшего в мою работу качественно новые элементы, и рижская публика приняла и поняла меня. И вот я снова в Риге - что ж, буду и на сей раз ждать положительных изменений в жизни...
- Пусть, Геннадий Викторович, они обязательно произойдут. Спасибо за беседу.