Художник Маргер Витолиньш в свои 82 года попал в переплет: 18 августа прошлого года к нему домой и в мастерскую нежданно-негаданно нагрянули с обыском. Хотя официально никаких обвинений не предъявили, тем не менее, были увезены записные книжки художника и его супруги, награды, телефонные справочники, дневники, которые он вел на протяжении ряда лет, письма, 130 фотопленок и другие "милые сердцу" вещицы. Следует отметить, что в протоколе обыска Витолиньш проходит не как обвиняемый, а как свидетель разгрома национального (или националистического?) подполья в Латвии.
Как утверждает жена Витолиньша Людмила, спустя несколько дней на дверях квартиры появилась надпись "Иуда", а рядом - красная звезда. Во время обыска один из "гостей" поинтересовался - как же, мол, она смогла так долго прожить "с этим убийцей"?
Так чем же провинился он перед людьми и законом? За какие прегрешения такой позор на седую голову? Б 1993 году в Латвии вышла книга ("Uz ežiņas galvu liku") - в которой собраны материалы о национальном подпольном сопротивлении в послевоенной Латвии, о так называемых "лесных братьях", с оружием в руках боровшихся с советской властью. В книге утверждается, что после войны, в 1947 году, Витолиньш собственноручно забрасывал гранатами бункер, где находилось несколько национальных партизан. Произошло как будто бы это в Иле, и женщина, видевшая его там, даже указывает "характерную примету" - на лице явственные следы оспы; другой свидетель узнал в Витолиньше человека по имени Круст, который, внедрившись в подполье, сдавал НКВД его вожаков. Обвинение, безусловно, тяжелое, и подтвердись оно неопровержимыми фактами, - не миновать крупных неприятностей...
Когда шел к Витолиньшу на встречу (его жена повзонила в редакцию, прося защиты), уже знал кое-что о своем собеседнике. О том, что его фамилия фигурирует в престижном ежегоднике "Сто памятных дат", а также в краткой художественной энциклопедии "Искусство стран мира". Что он занимал пост секретаря Союза художников СССР и десять лет был главным художником Юрмалы. На его счету более 120 книг, в которых представлены его иллюстрации. В прежние времена все его считали преуспевающим, удачливым, однако с далеко не ангельским характером. Когда-то даже был членом ЦК КП Латвии, однако изгнан оттуда по причине не слишком лояльного отношения к партии, к которой имел "неосторожность" принадлежать. Правда, в 1989 году, как и многие, он распрощался с ней "без страха и упрека"...
Таковы уж реалии жизни: то, что в советское время считалось плюсом, жизненным успехом, сейчас поменяло знак. Раз Заслуженный деятель искусств, значит, выслуживался, шел на компромисс, соглашался сотрудничать и тем самым как бы способствовал укреплению ненавистного режима... И все автоматически, упрощенно, не вдаваясь в суть. А ведь у каждого человека - свои особенности, свой путь, своя судьба. Тем более, что многие, вывернув шубу наизнанку, благоденствуют и сейчас. И неужели ничему не научили процессы той депутатской пятерки, что из "мешков КГБ"?
В данном же случае все куда сложнее - и проще, если хотите... Впрочем, предоставим слово самому художнику.
- То, что написано в книжке, - ложь от начала до конца, - заявил Витолиньш, когда мы расположились в креслах у него дома. - Посмотрите на мое лицо и убедитесь сами - никаких оспин нет и в помине. А то, что у меня запоминающееся, фотогеничное лицо, как об этом сказано в книге, то это не примета таких лиц, в одном моем доме добрый десяток.
Замечу, кстати, что беседовать с ним было достаточно непросто, все время приходилось повышать голос - с возрастом слух угас, не выручал и слуховой аппарат...
- Хорошо, - сказал я, - отложим пока книгу в сторону. Если мне не изменяет память, несколько лет на-зад газета "Юрмала" писала о вас, как о советском разведчике, работавшем в тылу врага...
- Более того - двадцать лет назад в издательстве "Советская Россия" вышел роман "Янтарное море". В беллитризованной форме здесь описаны события, участником которых мне довелось стать. Там действует персонаж по имени Лидумс...
- Лидумс-Витолиньш?
- Во всяком случае в основу романа положены действительные события, о которых я частично уже рассказывал и никакой тайны из этого не делал. Сейчас мне шьют связь с КГБ, с которым я никогда даже не имел никаких дел. Впрочем, это долгая история и придется рассказывать все по порядку... Все началось в 1936 году...
Да, еще в тридцать шестом. Тогда он был сержантом латвийской армии и квартировал у летчика Ласманиса. Однажды к хозяину приехал гость из Парижа и прожил четыре дня. После его отъезда Ласманис рассказал, что француз представляет один из отделов советской разведки, активно борющейся против гитлеровской Германии. Витолиньш получил предложение стать тайным ее агентом, и поскольку, как он выразился, "я ненавидел фашизм", дал согласие. Спустя год парижанин снова совершил визит в Ригу и сообщил, что его отдел работает не только против немцев, но и японцев. Кстати, японский коммерческий центр в то время находился на улице Кальку...
У Витолиньша появился псевдоним - "Гри". Ему обещали прислать инструкции, деньги, словом, все необходимое для тайной работы. Однако шли месяцы, а новый агент не получал известий из Парижа. Наступил 1937 год, год "великой чистки", когда железная метла ежовщины без разбору заметала тысячи невинных душ в ГУЛАГ. По мнению Витолиньша, это - и было причиной молчания его вербовщиков - "головку" советской разведки тогда и в последующие годы методично уничтожали.
Прошли 1938, 1939 годы, и однажды в Ригу приехал курьер и рассказал, что из Парижа в Москву вызвали руководителей советской резидентуры и те как в воду канули. Однако курьер посоветовал набраться терпения и ждать.
Закончилась война... Однажды на своем вернисаже он познакомился с неким Альбертом Бундулисом, портовым инженером из Вентспилса. Ему понравились картины Витолиньша и, купив одну из них, он заказал для себя экслибрис. Художник и поклонник его таланта "серьезно подружились", зачастили друг к другу в гости. Потом Бундулис приобрел еще одну работу, отчего, разумеется, взаимные симпатии только крепли.
Однажды Альберт спросил - знаешь ли ты, Маргер, что в наших лесах есть партизаны? Получив утвердительный ответ, задал новый вопрос - не согласится ли Витолиньш их спасти? Дальше Бундулис повел речь о человеке из Швеции, который вознамерился помочь национальным партизанам нелегально выехать за границу. У него были деньги и соответствующие документы, с помощью которых можно без особого труда легализоваться.
Получив принципиальное согласие, Альберт познакомил Витолиньша с Фредисом из Швеции, который и дал первое задание. Простым и легким его никак не назовешь. Б Вентспилсе одна знакомая дама Альберта дала Витолиньшу пароль... Так он попал в лес и вошел в контакт с командирами партизанских групп, действовавших в Тукумсском районе. Однажды собрались на общую сходку, где приняли решение о встрече в Риге с представителем из Швеции - тем самым Фредисом. Всю организационную работу вел Каулс, координатор партизанских групп, сам Витолиньш "отошел в сторону". И однажды четырнадцать командиров партизанских групп приехали в Ригу на встречу с Фредисом... Никто из них больше в лес не вернулся: кого-то за отсутствием состава преступления освободили, большинство же отправилось в Сибирь на "перековку"...
А сам Витолиньш?
Он оказался в Англии и, как представитель национального подполья, был дружески принят английской контрразведкой, точнее ее четвертым отделом (А-4), который возглавлял некто Скотт. Так вот, по версии самого Витолиньша, он будто бы проронил в разговоре с заместителем Скотта такую фразу. "Вы, господа, здесь у себя в Англии играете в театр абсурда". Его не поняли, хотя должны были бы услышать намек на то, что посланец "лесных братьев", если сам и не чекист, то уж во всяком случае имеет к КГБ самое непосредственное отноше-ние. Но его не услышали, а повторяться в таких вещах в разведке не принято...
Там же, в Англии он окончил краткосрочные "курсы повышения шпионского ремесла" и в одну из ночей на быстроходном катере был высажен на берег в районе Вентспилса. С собой привез целый чемодан бельгийских 46-зарядных автоматов-пистолетов, около пяти миллионов советских рублей, различные документы и прочую "мелочевку"... Встречали его А. Бундулис, тогдашний шеф латвийского КГБ Я. Веверс и иже с ними. Само собой разумеется, в Англию пошла шифровка, что сам агент и отправленный с ним груз дошли по назначению.
В Англию он ездил под своей фамилией, без сочиненной в недрах разведки легенды - этого не требовалось, естественно, речь идет только о прежней биографии. Оттуда же вернулся под другим именем - Валдис Розенталс. После этого оказался в Москве, у начальника второго отдела Главного разведывательного управления генерала Федотова. Несколько дней рассказывал ему о "командировке" в туманный Альбион, и две стенографистки, сменяя друг друга, все фиксировали. Ему доверяли, хотя при этом круто проверяли.
Витолиньш во время нашей беседы постоянно повторял, что на КГБ не работал, связан был исключительно с армейской разведкой. И в доказательство приводил любопытные истории о том, как "снимал с работы" начальников региональных управлений государственной безопасности.
А дело обстояло примерно таким незамысловатым образом: его вызывали в Москву, все к тому же генералу Федотову за инструкциями на проведение очередной акции. С 1955 по 1962 год он объездил почти все столицы союзных республик, побывал со своей секретной миссией и в ряде областных центров. Под видом иностранца приезжал в город, останавливался в лучшей гостинице и... начинал работать. У него было несколько шпионских контейнеров, в том числе магнитных и замаскированных под бытовые предметы, например, обыкновенный шуруп, которые он должен был незаметно установить в любом (на свой выбор)" месте. Как правило, он представлялся немцем, фамилии у него были самые разные: Гросс, Гримм, Цибер и т.д. Перед его посещением того или иного города местное управление КГБ ставилось Москвой в известность - будьте, мол, начеку, к вам собирается матерый шпион из Гер-мании. Об этом мой собеседник рассказывал с особым удовольствием и не без гордости подчеркнул, что за все свои многочисленные поездки его ни разу не поймали с поличным. За что потом и летели головы местных чекистов.
Не раз привлекали его и к серьезным операциям, связанным с противодействием иностранным разведкам. Но здесь не все шло так гладко, как тогда, когда он водил за нос чекистов. Однажды вызвали в Москву и поселили в гостинице "Метрополь", по соседству с номером, где остановился подданный ФРГ. Задача Витолиньша - войти к нему в доверие и получить определенную информацию. Однако шли дни, но иностранец не изъявлял ни малейшего желания сближаться с "земляком" (Витолиньш остановился в "Метро поле", как гражданин Западной Германии). Объект разработки настолько был опытен и осторожен, что целое подразделение наружной службы советской контрразведки то и дело сбивалось со следа. Обедая в ресторане, немец даже менял тарелки с салатом - боялся, видимо, что подсунут блюдо со снотворным. В номере, где он жил, чекисты в водопроводный кран вмонтировали так называемого "паука". Внутри находились химикаты, пройдя сквозь которые, вода становилась снотворной... Но гость обошел и эту ловушку. Уезжая в Берлин, он уже из вагона помахал кому-то невидимому рукой и в первый раз за все время улыб-нулся. Чекисты, незаметно провожавшие его до вагона, этот жест восприняли на свой счет, что поделать - поезд уже ушел в прямом и переносном смысле...
Такова в общих чертах невидимая глазу часть айсберга - биографии известного всей республике художника-графика. Первая и, думается, естественная, мысль: ну и что - была война, кровавое противостояние, когда каждый в соответствии со своими внутренними убеждениями (или понуждаемый обстоятельствами) занимал ту или иную позицию. Одни молча, пассивно, другие открыто - с оружием в руках, рискуя при этом самым дорогим - жизнью. Тогда освободительная миссия советской армии у большинства, пожалуй, населения Латвии не вызывала сомнений. Те же, кто думал не так и был решителен, уходили в лес. Тогда их называли бандитами, сейчас - патриотами. Стреляли и убивали патриотов, стреляли и убивали сами патриоты. Шла жестокая и кровавая война... после войны. И, естественно, тот же Витолиньш, связавший свою судьбу с советской разведкой, выполнял то, что тогда называлось "священным долгом" - боролся против националистического подполья в лице "лесных братьев".
Но ничто не вечно под луной - даже идеологические постулаты, которым человек верит. Иным трудно сменить политическую веру. Другие задумываются над прожитым, искренне принимают новое - не изменяется только камень. Легче всего третьим, кто всей душой ни во что не верил, умело приспосабливался, жил припеваючи раньше, да и теперь, как у Бога за пазухой. Это, скажем, бывшие номенклатурщики, "вовремя" совершившие "пересадку", ставшие теперь успешными бизнесменами, а то и политиками. А бывшие легионеры, служившие в СС, превратились чуть ли в не национальных героев, которые в отличие бывших солдат Советской Армии вправе носить мундиры и награды на них...
Можно понять и растерянность, неприкаянность тех, кто оказался у разбитого корыта - и речь идет, естественно, не о деньгах и даже не о статусе в обществе. Человек живет не хлебом единым, и трудно приходится, когда такая прочная и монолитная идейная политическая почва вдруг превращается в зыбкое болото...
Кто мог подумать, что колесо истории закрутится вдруг в обратную сторону. Резко сменятся социальные акценты, до неузнаваемости идеологические, и то, что раньше казалось белым, станет черным. И человек, игрушка времени и обстоятельств, своих воззрений и предрассудков, своих верных или ошибочных убеждений, оказывается вдруг в другой эпохе. Для кого-то это трагедия, для кого-то - триумф справедливости...
Чисто по-человечески жаль мне старого Витолиньша, как жаль, впрочем, и тех, кто укрывались в послевоенных лесах. Художник жил по тем стандартам, которые "сочинила" история, и теперь вряд ли даже самый праведный суд может вынести непредвзятый приговор. Будь на то моя воля, я не стал бы таких людей преследовать - пусть остаются живыми музейными экспонатами двух тоталитарных режимов - фашистского и большевистского...
Но живы еще другие люди, с обожженной памятью и воспоминаниями, в которых и Витолиньш и имярек какой-нибудь престарелый пособник фашистов проявляются в несколько иных ракурсах, окрашенных в багровые тона... Человека можно понять и простить, можно по всей строгости закона - но толь-ко по закону! - осудить, только прежде нужно как-то исхитриться отделить его от эпохи, в которой он жил, и от его собственной жизни, что сделать практически невозможно, ибо жизнь одна и неповторима... И самое главное - она не делима. Конечно, другое дело, если совершались преступления против человечества - по любую сторону, но без выгораживания одной стороны за счет другой...
Как рассказала прокурор отдела по расследованию тоталитарных режимов Инта Стабулниеце (под ее руководством проходил у Витолиньша обыск), на тот момент следствие располагало неопровержимыми данными о том, что у художника хранятся интересующие его материалы. Но пока что, как подчеркнула И. Стабулниеце, Витолиньшу обвинения не предъявлено и он был допрошен в качестве свидетеля...
Наша газета по мере продвижения следствия постарается держать своих читателей в курсе дела.
Еженедельник "Совершенно откровенно" (Латвия), ? 57, 1995 год.
P.S.Маргер Витолиньш до суда не дожил, умер от тяжелой болезни. А нет суда, нет и приговора. Нет приговора, значит, нет "цены" ответственности и, значит, поступки человека и вся его жизнь автоматически попадает "в графу" презумпции невиновности... Но в отличие от легиона СС, признанного Нюрнбергским трибуналом преступной военной структурой, Витолиньш такой "чести" не удостоился, а посему в сердцах и умах своих близких он остался патриотом, боровшимся против фашизма и его приспешников. Но в Латвии пока все наоборот: то, что раньше считалось подвигом, теперь называется преступлением против человечности, а то, что международный трибунал квалифицировал, как преступления против человечности, сейчас здесь называется патриотизмом... Есть в Латвии "патриоты" с эсэсовскими наградами и есть "преступники" с орденами, свидетельствующими об их участи в великих битвах Великой Отечественной войны против страшной коричневой чумы. Первые могут свободно щеголять в своих потраченных молью мундирах, второым категорически запрещено выходить на улицу, если они одеты в форму советского солдата или, не дай Бог, офицера... И в священный для них День Победы, и в День освобождения Риги от немецко-фашистких захватчиков ношение советской формы и советских знаков отличия считаются серьезным нарушением законов Латвии, как составной части цивилизованного, но безумно лицемерного Евросоюза... Мир сходит с ума и в этом ему уже вряд ли кто поможет...