Lib.ru/Остросюжетная литература: Ольбик Александр. "Экстремистский" эликсир

"ЭКСТРЕМИСТСКИЙ" ЭЛИКСИР,

или жизненные перипетии Гарри Лучанского.

Храни нас Бог от святых.

Жорж Бернанос

Все началось с элементарного факта появления его на свет, который свершился 8 февраля 1945 года. То есть за три месяца до взятия Берлина и провозглашения дня Победы. И, вполне возможно, что всеобщее предчувствие этого грандиозного исторического события необъяснимым образом отразилось на его хромосомах и митохондриях, поскольку с самого раннего возраста в нем обозначился дух воителя. В чем это выразилось? Об этом мы еще расскажем, а пока небольшое и отнюдь не лирического свойства отступление. Вся жизнь нашего героя свидетельствует о том, что с самого дня рождения дала о себе знать некая внутренняя "энергетическая" система, постоянно самонастраивающаяся, с никогда не ослабевающим вольтажом, не знающая ни износа, ни усталости. Впрочем, об усталости не утверждаю, ибо известно, что даже металл по имени титан - и тот, бывает, испытывает усталость и ломается. Как, случается, ломаются победитовые резцы, крошатся под непреодолимым давлением алмазы.

Еврейский мальчик Гарик хорошо учился, любил читать, много фантазировал и был для родителей усладой и надеждой. И как ладно все в его жизни складывалось: после окончания школы он поступил в МИСиС - Московский институт стали и сплавов. И тут снова напрашиваются аллегорические сравнения, однако, не станем ими злоупотреблять. Но в те, советские, времена начитанный, интеллигентный, прекрасно усваивающий науки молодой человек не мог быть в стороне от общественных запросов. Естественно, с учетом того социального и идеологического уклада, в котором он вырос и стал "хорошистом". Но "хорошист" тогда не мог быть до конца настоящим хорошистом, если на его груди кумачово не поблескивал значок ВЛКСМ. И Гарик Лучанский тоже не упустил случая стать еще лучше, вступив на первые ступени карьерной лестницы. В чем это выражалось? Ну, во-первых, в его окружении, состоящим из "золотой молодежи" - молодых интеллектуалов, журналистов, актеров, музыкантов, комсомольских вожаков и т. п. публики. Это было понятно: передовые общественные рубежи требовали и передовых, мыслящих, и уже начинающих переосмысливать действительность, людей. Во-вторых, став комсомольцем, и имея за плечами "сталь и сплавы", он просто не мог остаться не востребованным. Но востребованность требовала доказательств "профпригодности", что включало в себя моральные и идеологические параметры. Но как бы там не было, Гарик Лучанский, с его уникальной "энергетической" системой, не знающей износа, вскоре попадает в комсомольскую элиту республики. Его приглашают на работу в ЦК ЛКСМ Латвии (где со временем он возглавит ревизионную комиссию). А это значило, что движение доверило ему ответственный сектор работы, в котором он достаточно быстро проявил себя с самой лучшей стороны. Кстати заметим, что "лучшая сторона" в данном случае - это способность эффективно и, что не менее важно, - эффектно продемонстрировать свои организаторские способности. Что и было им неоднократно доказано. И он взошел еще на несколько ступеней по этой самой карьерной лестнице, став командиром Республиканского студенческого стройотряда. Официальной мотивацией подобного рода структуры было: совместить летний отдых с возможностью прилично заработать. Хотя в ту пору на первое место, конечно же, ставился "летний отдых", поскольку "прилично заработать" вслух не произносилось и считалось неприличным меркантилизмом. Но жизнь-то складывается не из условностей и предрассудков и "прилично заработать" было и тогда, хоть и негласным, но весомым аргументом в пользу ССО.

Как свидетельствуют хроники тех лет, стройотряд, возглавляемый Лучанским, считался весьма и весьма успешным. Говорят, что именно его командиру принадлежит идея создания униформы для стройотрядовских бойцов. И более того, он собственными руками скроил и организовал массовый пошив этой "фирменной одежды". Не знаю легенда это или нет, но опять же говорят, что первую партию униформы, которую он отвез в Москву, сам же и охранял в каком-то складском помещении. Но это, хоть и любопытный факт в биографии Лучанского, но мало что говорящий о стройотрядовской деятельности в целом. А работа была по-настоящему впечатляющей.

Что касается Латвийского студенческого стройотряда... Кто ездил в 70-е годы на рижских поездах в Москву, наверняка помнят, молодых симпатичных проводников, обслуживающих фирменные поезда "Латвия" и "Юрмала". Это был студенческий сервис, признанный лучшим в стране. Комсомольцы трудились во всех сферах - на производстве, бытовом обслуживании, на транспорте, в торговле и, разумеется, на стройках страны. В Латвии такой комсомольско-молодежной стройкой считался Вентспилсский припортовой завод, на котором работало более трех тысяч комсомольцев и молодежи. Стройка была объявлена Всесоюзной ударной, а шефствовала над ней газета "Советская молодежь" в лице ее спецкора Вадима Шершова. Масштаб строительных работ был гигантский и деньги, вложенные в них, тоже были гигантскими и приближались к двум миллиардам долларов. К слову сказать, инвестированных самим американским дельцом Хаммером, большим другом Советского Союза и всех, без исключения, его партийных вождей.

В чем заключалась общественная привлекательность стройотрядов? Конечно, дело было не только в налаживании атмосферы нравственного единения, развитии и закреплении чувства дружеского локтя, трудовых навыков, воспитании ответственности, дисциплины, чувства патриотизма, но и в умении распоряжаться немалыми деньгами. То есть вести "взрослые" экономические отношения с заказчиками, субподрядчиками, многочисленными ведомствами и брать на себя ответственность за конечный производственно-финансовый результат.

Вот как об этом говорится в книге "Герой ненастоящего времени", в которой описаны самые "высокие" и самые драматические моменты из жизни Григория Лучанского: "Стремительное развитие ССО всполошило многих. Хотя видимой идеологической опасности отряды как будто и не представляли. А это было главным. Кроме того, к явным экономическим выгодам от их деятельности вскоре приба-вились и политические: из соседнего Китая потянуло гарью. В стране-гиганте разгоралась погромная кампания. Она также велась руками студентов, объединенных в отряды хунвейбинов. На фоне разрушительных безумств хунвейбинов советские студенческие строительные отряды являли собой образцы созидания. Каждое лето студенты самостоятельно строили мосты, элеваторы, школы, больницы, сельскохозяйственные объекты, прокладывали шоссейные, железные и грунтовые дороги, тянули линии электропередач и пр. Поводов для гордости, как, впрочем, и для неумного хвастовства было предостаточно. Но ведь движение и в самом деле было важнейшим. Через отряды прошли миллионы молодых людей. Со временем те, кто проявил себя с наилучшей стороны, оказывались на весьма ответственных государственных и обществен-ных постах. "Отрядовцы" внедрялись в застойные властные структуры, расшатывали прутья государственной клетки, в которой бездумно трудились непритязательные винтики-лернинги. Именно эту опасность для режима и не смогли разглядеть и предвосхитить даже самые строгие его стражи. Национальную известность впоследствии сыскали бывшие студотрядовцы -- Ренат Акчурин, выдающийся кардиохирург XX века, успешно прооперировавший первого президента России Бориса Ельцина; Вячеслав Письменный, руководитель государственного Центра Российской Федерации "Троицкий институт инновационных и термоядерных исследований", лауреат Ленинской, Государственной и Ломоносовской премий; Анатолий Слива, ставший судьей Конституционного Суда России. Многие бывшие студотрядовцы были избраны губернаторами уже в новой России".

И опять мы вынуждены озвучить слово "школа", потому что ССО, действительно, были самой настоящей школой, в которой прошли обучение будущие инженеры, ученые, экономисты, успешные руководители производства и, чего греха таить, грядущие ...олигархи, "полуолигархи", "четвертьолигархи" и т. д.. Мне кажется, если бы тогда партийное руководство передоверило вести всю народнохозяйственную политику комсомолу, то не случилось бы той драмы, которая произошла в 1991 году. Конечно, это фантазии, такого не могло быть при том партийно-номенклатурном раскладе, а ведь в будущем именно люди, стоящие во главе движения ССО, проявили себя истинными профессионалами в ведении дел, связанных с переустройством общественных отношений. Первые хозрасчетные бригады, целые предприятия, кооперативы, первые ООО - это ведь был тоже комсомольский порыв войти, ворваться, вломиться в новые экономические отношения. И делалось это без волокиты и присущего "серьезным" партийным мужам бюрократизма. Правда. не всегда в соответствии с "моральным кодексом" советской комсомолии...

Его "университеты"

Проработав несколько лет в ЦК ЛКСМ Латвии и проявив на поприще ССО свои организаторские таланты, Лучанский назначается проректором Латвийского государственного университета. Попутно заметим, что это был самый молодой в Союзе проректор. А это тоже крутое дело, поскольку на такие должности людей с улицы и близко не подпускали. Но проректор - это второй в университете человек, от которого зависела вся материально-хозяйственная деятельность солидного вуза, без чего никакое учреждение нормально функционировать не может. Тем более, если у "хозяйственника" налажены хорошие связи во всех партийных, государственных и профсоюзных сферах. А при том хроническом дефиците всего сущего, "блатные связи" считались наиболее привлекательной чертой любого хозяйственника. Воистину ведь сказано: "блат превыше Совнаркома"... А у Лучанского все это было. Он сам уважал, ценил людей и люди отвечали ему тем же. Он легко находил общий язык и с министрами, и с партийными боссами, и с многочисленными друзьями. К слову сказать, среди его деловых партнеров были достаточно влиятельные люди, в том числе в ЦК КП Латвии. Что, между прочим, не очень нравилось тогдашнему шефу КГБ Латвии Борису Пуго, по какой-то причине считавшего людей из окружения тогдашнего "вождя" коммунистов Латвии Восса своими, мягко говоря, недоброжелателями. Впрочем, в немилости было не все окружение, а какая-то его часть. Возможно, это была обыкновенная чиновничья ревность, а возможно, целенаправленная атака на "первого человека" в республике с дальновидным прицелом занять его место. Но, чтобы свалить такого калибра функционера, надо сначала проредить его окружение. Ошельмовать, скомпрометировать, спровоцировать, а еще лучше начать уголовное преследование. Таков закон жанра. Дворцовые интриги, "византийщина" в худшем ее проявлении, всегда были неотъемлемой частью существования правящих элит, борьба между которыми часто окрашивалась кровавым душем. Понять это непосвященному трудно, ибо "подковерные игры" на то и подковерные, что свершаются под плотным, ворсистым покровом, олицетворяющим собой немоту и глухоту.

Так получилось, что при том раскладе партийно-номенклатурной междоусобицы молодой проректор Лучанский, оказался как раз на "линии огня", что поимело затем для него лично грандиозные негативные последствия...

Неожиданное интервью

Шел 1990 год. Тогда я работал в еженедельнике "Совершенно откровенно", специализирующемся на публикации материалов, связанных с криминальной темой. В поисках информации для очередной статьи, судьба свела с бывшим оперативным сотрудником ОБХСС республики Р. М. Этот человек сыграл в некотором роде роковую роль в судьбе Лучанского. Нет, он не был главным, он был всего лишь исполнителем, поскольку носил погоны офицера и находился в подчинении других, старших по званию, должностных лиц. Вот какое признание он высказал в своем интервью.

- Задача ставилась максимальная: не просто "накопать" те или иные негативные факты, достаточные для того, чтобы не просто отстранить проректора Лучанского от занимаемой должности, а с непременной его посадкой за решетку. Указание исходило из ЦК компартии Латвии, вернее, той его части, которая поддерживала Пуго и вела закулисную возню против Восса. Причин я, разумеется, не знал, потому что, когда мы начали работать, никаких материалов уголовного преследования еще не было, что, однако, не мешало КГБ начать вести тотальное прослушивание всех телефонных разговоров Лучанского. За ним была установлена постоянная слежка. В результате мы вышли на одного из московских знакомых проректора, весьма высокопоставленного чиновника, с которым, по данным наружного наблюдения, Лучанский встречался в рижской гостинице "Латвия". Выяснилось, что Лучанский, имея большие связи и, возможно, благодаря им, приобрел автомашину "Жигули" с роторным движком, что считалось тогда престижным приобретением. И вот эту машину, как вскоре мы выяснили, он и продал московскому знакомому. Продал за несколько тысяч внешторговских чеков. То есть строго говоря, московский чиновник приобрел машину по государственной стоимости, однако, нам подбросили информацию о том, что вырученные за машину чеки Лучанский перепродал по двойной цене. Это была достаточно компрометирующая информация, доказать которую документально мы так и не смогли. Да этого от нас никто и не требовал. Но для дальнейшей разработки линии "Жигулей" мне все же поручили выехать в Москву и встретиться с чиновником, который эти "Жигули" у Лучанского приобрел... Вы должны понять одну существенную деталь: ОБХСС да и все правоохранительные органы упрекались в том, что они, дескать, занимаются лишь мелкими фарцовщиками, спекулянтами, а вот "крупняка", тем более, из числа государственных чиновников, изобличить и привлечь не в состоянии. А тут такой случай.

Это действительно была масштабная спецоперация под кодовым названием "Агентурное дело", которая была засекречена и о которой знало всего несколько человек. Московский чиновник, к которому выехал Р. М., был работником союзного МИДа, что означало - латвийский ОБХСС взял след крупной "дичи".

Далее Р. М. рассказывает: "В Москве я поселился в гостинице "Пекин" (это был вторник) и стал ждать четверга, когда мой "подопечный" чиновник должен был, по нашим данным, отправиться в аэропорт для вылета в служебную командировку. В четверг утром я "вытащил" его в районное отделение милиции и "известил" (согласно заранее приготовленной легенде) о том, что, дескать, на его "Жигулях" вчера был совершен наезд на человека...Дальше последовали мои вопросы на засыпку: "Откуда у вас эта машина? Где вы ее купили? За сколько и у кого? Какой валютой расплачивались?" Чиновник был удивлен до крайности... Оказывается, его "Жигули" находились вчера в Пскове и никак не могли совершить наезд в Москве. Тут и моему удивлению, вернее смущению, не было предела. Так мы тогда топорно работали. Но, несмотря на явный прокол, я продолжал наседать на него с вопросами. И он, поняв, что его планирующаяся поездка за границу может не состояться, рассказал - у кого, за сколько купил машину, как познакомился с рижским проректором и т. д. Когда я вернулся в гостиницу, ко мне приехал полковник КГБ с помощником и попросил меня ввести их в курс дела относительно Лучанского. Я, разумеется, ничего не стал им рассказывать, поскольку такого разрешения от своего начальства не имел, и лишь посоветовал им связаться с Ригой. Через некоторое время позвонил мой руководитель и дал указание, чтобы всей информацией о Лучанском я поделился с союзным КГБ. И что вы думаете, сразу же после этого мне позвонили из ЦК партии Латвии и поинтересовались судьбой чиновника. А между прочим, КГБ велел мне не распространяться, что имеет отношение к этому делу. Правда, потом из КГБ и ЦК КПСС поступила справка, что чиновник МИДа нарушил правила валютных операций, что, замечу, было абсолютной неправдой, так как в 80-х годах внешторговские чеки уже не считались валютой. Таковой статус они утратили еще в 1978 году. И все равно КГБ дал такую справку, зная, что она, по существу, недействительна. Чиновника сняли с рейса, карьера его рухнула, жизнь не сложилась. А по Лучанскому мы продолжали рыть..."

"Рыть" - значило замкнуть на агентурной разработке все его связи, компрометация всего его окружения, чтобы люди, притянутые к делу, быстрее "раскалывались" и давали такие показания, которые фабриковались против молодого проректора ЛГУ. "Это было абсолютное беззаконие", - сказал в своем интервью Р. М. А как же иначе понимать, если вся личная почта вскрывалась, если служба наружного наблюдения вела круглосуточное наблюдение за "объектом" и прослушивались все его разговоры. А если "рыть", то можно нарыть все, что было угодно "фабрикантам" уголовного дела.

Р.М. далее заметил: "Когда уже все шло к реализации "Агентурного дела", мы получили указание усилить активность компрометации уже не только самого Лучанского, но и его окружения, вплоть до организации дебоша в общественном месте, пьянки скандала, чтобы можно было кое-кого посадить на сутки, как следует попрессовать и вышибить новую порцию показаний против проректора. Я знаю, как был скомпрометирован его заместитель: это вообще позорная и грязная история и я не хочу об этом даже думать..."

Таково признание оперативника, непосредственно участвовавшего в заказном уголовном деле. На мой взгляд здесь не последнюю роль сыграла национальность Лучанского. Я помню, как журналисты еврейской национальности, работающие в газете "Советская молодежь" и намеревавшиеся эмигрировать в Штаты или в Израиль, принимали страховочные меры, дабы не скомпрометировать любимую "Молодежку". Они за два-три месяца увольнялись и переходили на другую работу, где идеологическая составляющая не была столь доминирующей, как это было в "СМ". Знал я и другие примеры, когда теми же сотрудниками ОБХСС, четко проводился водораздел между людьми разной национальной принадлежности. Начальник одного из районных отделов БХСС так прямо и говорил: "мы должны взять за шкварку этого марамоя..." Для него все евреи были потенциальные преступники - воры или спекулянты. И можно с достаточной степенью достоверности утверждать, что в деле Лучанского обязательно присутствовал, гибельный для него, фактор неприязни по нацпризнаку...

Испытание неволей

И когда "Агентурное дело" было заполнено необходимой "компрой", наступил час Х: Лучанского "без креста" и без вины отправили на тюремную Голгофу. Ему вменили в вину "хищение социалистической собственности в особо крупных размерах" на сумму... Смешно сказать, по нынешнему валютному курсу, не более сотни долларов... Но не для того проводились дорогостоящие, так называемые "литерные мероприятия" (прослушка телефонных разговоров, вскрытие почты, наружное наблюдение, слежка и т. д.), чтобы все спустить на тормозах, а самого проректора, с богом, отпустить домой.

Если бы с той "правоведческой" меркой подходить к сегодняшним делам мирового бизнеса, то на земле не осталось бы ни одного свободного предпринимателя, они все (и олигархи в том числе) были бы посажены на вечные тюремные сроки. И тут невольно приходят на ум исторические параллели...например, так называемое дело Дрейфуса, обвиненного в шпионаже в пользу Германии. Это была откровенная "подстава", стоившая капитану Дрейфусу разжалования и пожизненной ссылки с препровождением его на Чёртов остров. А речь-то шла о какой-то "чертовой" бумаге с непривычным для нашего слуха названием - бордеро, которое якобы было написано почерком Дрейфуса и... найденное затем в корзине для мусора в немецком штабе, что и стало главным доказательством его "государственной измены". Процесс против Дрейфуса вызвал настоящимй переполох во всех сословиях и неуёмное озлобление, особенно в самом генеральном штабе, среди ханжей-клерикалов, озабоченных ура-патриотов и особенно среди антисемитов. Весь этот сплоченный отряд горой встал на сторону обвинения. И если бы не писатель Эмиль Золя, опубликовавший в газете "Аврора" свою статью "Я обвиняю", в которой были названы лица из "военного сословия", которым якобы и принадлежало авторство того злосчастного бордеро... В статье Золя "подчеркнул" антисемитскую доминанту в решении французского суда, что и для самого писателя поимело печальные последствия: "за клевету" его приговорили к году тюрьмы и штрафу в 3000 франков. Золя пришлось бежать в Англию и руки французского "неправосудия" так и не дотянулись до знаменитого заступника еврея Дрейфуса. Однако в СССР, среди 10-тысячного отряда писателей, не нашлось своего Золя и еврей Лучанский, в деле которого также присутствовала эта самая пресловутая "антисемитская составляющая", оболганный, ставший жертвой оговоров и подтасовок фактов, разного рода инсинуаций, был обвинен в "крупных хищениях", что в ту пору приравнивалось чуть ли не к государственной измене, и потому суд был к нему беспощаден... Советская Фемида, истосковавшись по показательным процессам, решила отыграться на молодом проректоре и приговор суда был неотвратимо суров: 9 лет тюремного заключения. Правда, затем Верховный суд Республики проявил "величайшую" снисходительность и девять лет заменил на семь.

Возможно, я и не прав, возможно...нет, наверняка я не прав, утверждая, что не было в Союзе своего Золя, который мог бы встать на защиту человека, приговоренного за три колченогих табуретки к столь "непропорциональному" наказанию. Но суть в том, что его уголовное дело вершилось втихую, по "подковерным" правилам и, хотя сам суд был показательным, ни чьё стороннее, самое аргументированное, непредвзятое и самое бесспорное и доказательное мнение, судом, а главное, теми, кто стоял над судом, в расчет не принималось. Как не принимались в расчет доводы его официальных адвокатов.

Но каково было интеллигентному, мягкому человеку попасть за "самый страшный сорняк страны" - колючую проволоку? Об этом много написано, особенно во времена, когда тема ГУЛАГа явилась едва ли не молитвой на ночь. Но описания мучений сотен и даже тысяч людей не идут ни в какое сравнение со страданиями отдельно взятого индивидуума. Ведь человек, если в нем заложена божья искра, наверное, и в аду не расстанется с человеческой моралью. В одном из писем домой Лучанский напишет: "Анализируя случившееся, я больше всего поражаюсь тому, что, не будучи полным кретином, не научился сомневаться в искренности и порядочности людей хотя бы из простого чувства самосохранения... Что это, слепота? Нет, просто сила жизни, заложенная во мне, была так велика, что все остальное было подвластно и потому преодолимо. Что же все-таки произошло? Просто за парадом уверенности пряталась уязвимость, незащищенность души, не заложенное от природы чрезмерное напряжение сил. Обычный человек в маске Фантомаса, стойко несущий крест сильного человека. Нес, нес, пока не свалился в пропасть...(Очень хорошо у Евгения Евтушенко в последнем интервью для "Известий": "Когда мне было хорошо - они (друзья) не в состоянии были это перенести")".

Сила духа...Как много и как мало кроется за этой лозунговой фразой. Но когда любимый диван в одну минуту меняется на тюремные нары, когда слух больше не тревожит трель дружеского звонка, когда привычный, но так необходимый фон жизни, растворяется в дымах сокамерников, тогда все разговоры о "силе духа" бледнеют и становятся наивной болтовней.

В одном из своих интервью на вопрос корреспондента "Что вы можете сказать о друзьях своей юности?", Лучанский ответил:

- Грустный вопрос. Мы вместе учились и вместе рабо-тали. Мы вместе наслаждались жизнью. Нам и в голову не могло бы прийти то, что произойдет с нашей страной. С нашим Советским Союзом, в котором мы родились и выросли. Вне которого мы себя просто не представляли. Мы, разуме-ется, и сейчас не знаем, что ожидает Россию и каждого из нас через 10--15 лет. И если кто-нибудь скажет, что знает, -- значит, это либо твердолобый марксист, либо недоумок, слова которого идут по цене кукурузных хлопьев. Я и друзья моей юности одинаково смотрели на мир, на вещи, на достаток. Потому что и достаток, и вещи, и мир были у нас, в сущнос-ти, одинаковы. Что я теперь могу сказать о том времени? Только одно: я был счастлив. Счастлив тем, что они у меня были -- мои друзья. Думаю, что до определенного момента жизни, до первой трагедии, такое же счастье, безотчетное, как и все в юности, испытывали и они. Мы довольствова-лись малым. А по более поздним меркам и вовсе ничтожным. Но ведь мы и не знали ничего другого... Мы читали одни и те же книги. Смотрели одни и те же фильмы. Пили одну и ту же марку пива, потому что никакой другой просто не суще-ствовало. Мы ругали рижские власти и порядки в стране. Но при этом мы были патриотами и Риги, и страны. Я и те-перь, услышав откровенно патриотическую советскую пес-ню Пахмутовой, смахиваю невольную слезу. Я волнуюсь и хочу на минуту обратно, в то исчезнувшее время. На зрелом этапе жизни судьба подарила мне замечательные личные зна-комства со многими из тех, кто был кумиром нашей молодо-сти: Иосифом Кобзоном, Олегом Лундстремом, Михаилом Жванецким... Много позже я лично общался с Фазилем Ис-кандером, Владимиром Войновичем, Леонидом Жуховицким, Александром Розенбаумом и многими другими. Но все это будет потом. А в молодости было то, что было: дружба. Дружба людей одного круга. Одних интересов. Одного тем-перамента. Я уверен, что более замечательного времени для дружбы, чем молодость, у человека просто не бывает.

Вот и вся "философия", ни прибавить, ни отнять. Лучше и понятнее не скажешь. Все, кроме молодости и "былого", имеет совсем иную интонацию. Другой "синтаксис" ощущений. Однако и за колючей проволокой дух его не покорился, воспрял надеждой и снова включилась его бесподобная "энергетическая" система, которую он в вышеприведенном письме подменил таким определением: "...сила жизни, заложенная во мне, была так велика, что все остальное было подвластно и потому преодолимо..."

Ничто на земле не проходит бесследно

В заключении, вернее, на зоне, он, конечно же, пришел в себя - и морально и физически. Строил литейно-механический завод, находящийся рядом с колонией, и который до него возводили зеки, руководимые неумеренно пьющими "вольняшками". Однако сроки сдачи объекта затягивались и когда стало очевидным, что на глазах возникает нежелательный долгострой, лагерное начальство предложило Лучанскому возглавить строительные работы. Но к удивлению всех, тот отказался. Вернее, поставил условие: или стройка полностью переходит в его подчинение, а всех пьяниц увольняют, или - "обойдетесь без меня..." И с ним согласились. Вот как описывается та строительная эпопея в книге о Лучанском "Герой непрошедшего времени": "Дела на стройке с приходом Лучанского заметно изменились. Подъезжали и разгружались машины, подвозили кирпич, бетон, металлоконструкции. Гремела бетономешалка. Люди перестали филонить. Никто не слонялся по стройке без дела. Все было так, как было когда-то в студенческих строительных отрядах".

Запомним эту фразу: "Все было так, как было когда-то в студенческих строительных отрядах."

И наступил "день благодарения", то есть пришло условно-досрочное освобождение. Правда, с драматической оговоркой: с привлечением к труду. А это значило, что домой, в любимую Ригу ему пока путь закрыт, что "шлагбаум" поднят в сторону Урала, города Соликамска.

Везли туда, как в старые недобрые времена, бесконечно долго, в "столыпинском" вагоне, очень напоминающем гулаговские этапные составы. Но это было уже не столь важно. На Урал наш герой прибыл уже бывалым и закаленным, с репутацией делового человека. И сразу же подтвердил это конкретными делами. Он создал бригаду из 60 "выпускников" латвийской зоны и таким образом первым в стране выстроил прообраз комплексной строительной бригады сквозного подряда. Люди, которых он подобрал, казалось, умели все. В этом и была фишка Лучанского. Темпы и качество работы вызывали удивление. Размеры зарплаты вызывали зависть. Слухи об ударной бригаде и ее "славных делах" достигли редакции областной пермской газеты "Звезда". На стройку прибыла молоденькая журналистка, с целью осветить передовой опыт. Она сказала Лучанскому: "Товарищ Лучанский, ваша бригада заняла первое место в социалистическом соревновании среди строительных бригад Западного Урала. Как вам это удалось? Как вы добились подобной производительности труда?"

- Это не так уж трудно, - ответил Григорий Эммануилович. - Ведь наша бригада - настоящая бригада коммунистического труда. Люди в коллективе хоть и осужденные, в основном уголовники, но очень сознательные и трудолюбивые... Я тоже зэк.

Надо было видеть лицо корреспондентки! Очерк, само собой, не состоялся.

Он старался держать себя в физической форме. Бегал, сначала по пять километров, затем одолел "десятку", а в День строителя поставил рекорд, пробежав аж пятнадцать км. Крепил мышцы гирями и, что оказалось наиболее целебным, самоотверженно работал. Его бригаде поручали все более ответственные и сложные объекты. К таковым относился комбинат по производству минеральных удобрений объединения "Сильвинит". Где он и свел дружбу с заместителем директора объединения Арнольдом Штернбергом. Тоже похлебавшего в молодости лагерной баланды, но благодаря энергии и организаторскому умению доросшего до руководителя третьего по мощности в СССР химобъединения. Эта встреча стала для Лучанского во многом судьбоносной. Штернберг показал "знатному бригадиру" калийные шахты своего комбината, в которых Лучанский увидел весьма и весьма для себя благоприятную перспективу.

Три дороги... По какой пойти?

Говорят, мудрому Соломону принадлежат слова, выгравированные на его кольце: "Всё проходит". Действительно, всё проходит - и сама жизнь, увы, тоже проходит. Но в случае с Лучанским более соответствует слово "приходит", вернее, - "пришла"... Да, наконец-то пришла его долгожданная свобода. И надо было решать - куда податься? В Ригу, где "царствовал" тот же Борис Карлович, только теперь возвысившийся до ранга первого секретаря ЦК КП Латвии? Или податься "на юга", в Абхазию, куда его звал его давний друг Лев Черкезия? Этот человек в трудную годину помогал семье Лучанского и теперь гарантировал хорошую работу и спокойную жизнь. Перед ним было несколько дорог, но которую выбрать? А может, от добра добра не ищут? И остановился он на третьем варианте - уральском. И сказал он себе: "Здесь меня уважают, ценят, что мне еще нужно?" И остался, что, видимо, стало для него судьбоносным решением...

...Дрейфуса, после многих лет мытарств и судебных тяжб, выпустили на свободу и...наградили высшим орденом Франции "Орденом Почетного легиона". Отечество, неправедным приговором унизившее честь и достоинство своего сына, принесшая ему моральные и физические мучения, хоть таким способом попыталось реабилитироваться в глазах без вины виноватого капитана. Лучанский же столь высокого "реверанса" со стороны своего Отечества не удостоился да и само Отечество, подобно "Титанику", уже приближалась к еще невидимому, скрытому в тумане, но бесконечно опасному Айсбергу по имени "Перестройка". Но, как говорится, нет худа без добра.

Газета "Советская молодежь" не раз писала об известной в стране агрофирме "Адажи", которую возглавлял Альберт Каулс. Передовое хозяйство с передовыми методами труда. Но настоящая слава к ней пришла после посещения Латвии Горбачевым, который, побывав на ВЭФе и "Адажи", высказался в таком духе: "Сегодня я побывал в двух веках сразу. На заводе радиоаппаратуры ВЭФ - в ХIХ веке и на агрофирме "Адажи" - в ХХI веке".

Надвигалась перестройка. Расставлялись новые экономические акценты, о которых неустанно и хором разглагольствовали прочухивавшиеся от многолетней спячки средства массовой информации. И однажды газеты сообщили о том, что Альберт Каулс стал членом Президентского совета при Михаиле Горбачеве. Вот что об "Адажи" тогда писалось в книге "Герой ненастоящего времени": "В момент наиболее интенсивного развития хозяйства, реализации амбициозных планов Каулс озаботился поисками толкового управленца. Первым, кто, по его воспоминаниям, назвал имя Григория Лучанского, был редактор местной многотиражной газеты "Ритмы Адажи" Леонид Шабад."

И когда Григорий Эммануилович впервые после каторги появился в Риге, ему сразу же позвонил сам Альберт Каулс. Кстати, сказать, находящийся в зените славы. Пути их сошлись, и то, что затем появилось в новаторской деятельности "Адажи", было привнесено "мозгами" и опытом Лучанского. Однако в Латвии еще господствовал Борис Карлович Пуго, который с 1984 по 1988 год был первым секретарем КП Латвии. И нет сомнения, что Лучанский имел все основания ждать от него очередных козней. Хотя и находился в "заповеднике" неприкасаемого Каулса. И даже был разговор Каулса с Пуго, который предостерег члена Президентского совета от сотрудничества с бывшим узником. Но это уже была ни к чему не обязывающая риторика, поскольку вовсю дули, как тогда все трезвонили, свежие ветры перестройки, гласности, свободы слова и прочих свобод. Да, собственно, и придраться было не к чему. По словам самого Каулса, Лучанский так наладил работу с финансами, что комар, даже ангажированный самим Пуго, не смог бы подточить носа. Но и Каулсу и Лучанскому нужна была широта, размах, в конце концов - выход, за пределы Латвии и даже Союза. Прорыв на зарубежные рынки. Нужна была валюта. Можно было бы, конечно, сунуться туда с чипсами или с сахарной свеклой, но это - не тот масштаб и не тот товар, с которым можно ввязываться в конкурентную драку с ушлыми европейцами. Это никак не соответствовало размаху и амбициям Лучанского. И тут я не могу не коснуться одного, очень любопытного, эпизода из биографии Григория Эммануиловича, его первых шагов к созданию всемирно известного и всемирно скандального "Нордекса".

Так случилось, что первым в СССР негосударственным внешнеторговым объединением с правом ведения торгово-посреднической деятельности стал "Адажимпекс", который возглавил Гарри Лучанский. При этом во главе угла замысла стоял далекий город Соликамск с его калийными копями. Я сам не раз видел кучи минеральных удобрений разбросанных по полям Латвии, забытых и никому ненужных. Как были заброшены целые свиноводческие комплексы, целые колхозы и все, что некогда им принадлежало. А в то время (как, впрочем, и всегда) агрокультурный запад алчно глазел на нескончаемые российские запасы "минералки" и готов был платить какие угодно деньги за их приобретение. И решил Лучанский, что лучшего агропромышленного товара для торговли с западом, чем минеральные удобрения, придумать нельзя. Но еще были в силе соответствующие министерства и министры - тот же Николай Ольшанский, которого нужно было уломать, умаслить, склонить. Здесь даже выдающиеся дипломатические способности Лучанского долго не срабатывали. Говорят, как минимум пятнадцать раз высокомерный Ольшанский выставлял его из своего кабинета, так и не выдав для "Адажимпекса" заветной лицензии. Но проблема уже была не столько с так необходимой лицензией, сколько с отсутствием портового "окна", хотя бы малюсенького оконца, через которое можно было бы потянуть на Запад экспортную цепочку. И тут происходит маленькое чудо. Как говорит Лучанский, случилось оно в древнем городе Мариуполь, что на Азовском море. История эта действительно захватывающая, и "писалась" она за скромным столом, уставленным украинскими котлетами, огурчиками и прочей простецкой вкуснятиной и, разумеется, превосходной горилкой. И фигуранты были не ахти какого "высокого полета": заместитель начальника местного порта Виктор Носальский, старый стивидор, отвечающий за погрузку и разгрузку судов и Григорий Лучанский. Неприхотливый стол, спокойный разговор, хруст неженских огурчиков... И вдруг - эврика! Доселе молчаливый стивидор неожиданно вдруг встряхнулся и произнес такое, отчего у Лучанского перехватило дыхание. А реплика скромного обер-докера, потрясшая бывалого Гарри, была примерно такой:

- А на хрена вам этот новый терминал? - спросил стивидор и смахнул со стола хлебные крошки. Словно отмел лишние хлопоты. - Какое горлышко он тут расширит?.

- Транспортное, транспортное горлышко, - с некоторой горячностью в голосе воскликнул Лучанский.

- А где стоит ваш Соликамск - на Каме? - Не унимался стивидор.

- На Каме...

- Ну и прекрасно! Вы берете баржи, грузите в них удобрения и спускаете баржи по Каме и Волге.

- А дальше? - спросил Лучанский, не очень-то понимая замысел стивидора.

- А дальше баржи идут по Дону и к нам - в Мариуполь. И здесь мы рядом с баржами ставим плавучий кран и перегружаем удобрения прямо на воде. Чего еще нужно? Зачем вам терминалы, склады, подъездные пути, которые вам обойдутся в солидную копеечку?

Вспоминая тот знаменательный разговор, Лучанский признался: "Ни одна горилка в мире не ударяла мне в голову с такой силой, как этот технологический шедевр..." А когда он взялся за калькулятор и прикинул в цифрах возможные прибыли, все сомнения окончательно отпали. И вот, что у него в итоге получилось: тонна хлористого калия по ценам 1988 года стоила 27 рублей. Перевозка этой же тонны из Соликамска до Мариуполя, если следовать совету стивидора, обойдется в 16 рублей. Амортизация баржи и плавучего крана - 2000 рубчиков в месяц. Все эти проплаты (в рублях) должны были взять на себя "Адажи". Сюда же входили расходы по транспортировке, перевалке, хранению груза и продажи. Итоговая сумма, по подсчетам Лучанского, не превышала 15 долларов за тонну. И вот тут затаим дыхание, ибо стоимость одной тонны минеральных удобрений, доставленных из Соликамска, на зарубежных рынках стоила... 90 долларов!

И шестерни "машины" закрутились - Соликамскому объединению "Сильвинит" Лучанский сделал предложение: вы, мол, получите 100 процентов прибыли в рублях и 70 процентов - валютой, "Адажимпекс" же за всё возьмет себе оставшиеся скромные 30 валютных процентов.

Обратимся еще раз к "летописи", в которой, в частности, отмечено: "Это был бизнес, рожденный Лучанским, им организованный, им же с поразительной эффективностью реализованный. Жизнь, вознаграждая Лучанского за годы невзгод, словно бы корректировала драматическую несправедливость, допущенную ею же самой по отношению к жизнерадостному, открытому и чрезмерно инициативному человеку. Отвечая на вопрос журналиста "Известий", как он заработал свой первый миллион, Лучанский вполне искренне ответил: "Считайте, что я привез его из мест, где отбывал срок". И еще очень важный для Лучанского момент: тогдашний предсовмина Латвии В. Бресис, который незадолго до этого подписал радикальное постановление о том, что "Адажи" разрешается самостоятельно осуществлять внешнеэкономическую деятельность, стал "крестным отцом" и другого и еще более радикального и наиважнейшего для Лучанского документа - о создании совместного австрийско-советского предприятия. Конечно, тут же нашлись критики и злопыхатели, утверждающие, что Прибалтика берет на себя слишком много самостоятельности, не считаясь с центром. Но это было лишь пустое сотрясение воздуха, поскольку к тому времени уже вошел в силу другой документ, завизированный Совмином СССР под номером 412 (от 18 мая 1989 года), подписанный Николаем Рыжковым. Документ утверждал юридические полномочия фирмы образовывать совместные и дочерние предприятия за рубежом. И если без вины виноватый Дрейфус в виде компенсаций за свои страдания получил "Орден Почетного легиона", то настрадавшийся от произвола Отечества, в виде "утешительного приза", Лучанский создал собственное грандиозное дело, потрясшее и вызвавшее едкую зависть у европейцев. Справедливости ради, отметим, что к тому времени от Отечества уже осталось одно воспоминание и застольные песни застойных лет.

Старт в непредсказуемое будущее

Выбор пал на Столицу вальсов - Вену. По существу это явилось первым камнем в грандиозной кладке под названием "Нордекс". Именно такое название дал своей трейдинговой компании Лучанский. Важное примечание: когда однажды у него спросили - согласен ли он с тем, что "Нордекс" - это дочь бывшей советской фирмы "Адажи", он ответил: "Нет, не согласен. Фирма "Нордекс" - родная дочь перестройки". Его офис расположился в старинном венском особняке, бывшем посольстве Швейцарии, на Принц-Ойген, 32.

Увы, о фирме "Нордекс" в двух словах не расскажешь, пожалуй, здесь даже десяти тысяч страниц будет маловато. Это - полновесная сага, в которой захватывающе переплетаются быль и небыль, инсинуации и благородный порыв, вранье и честь, нападки и защита, наветы и подкупы, верность и предательство, возвышение и падение. И каких только людей не знали стены на Принц-Ойген! Сколько там побывало романтиков и гениев от бизнеса! И сколько прохиндеев, разного рода мошенников и "хватов", желающих в мгновение ока стать миллионерами. Для иллюстрации ментальных настроений хозяина "Нордекса" приведем несколько его "кармических" высказываний: "Если бы я стал учиться на своих ошибках, я бы перестал быть самим собой", "Способностью к самообучению обладают не более десяти человек из ста. Но даже среди этих десяти не найдется и пяти, кто бы это делал с удовольствием". "Мы не для того выстроили свой первый дом в Европе, чтобы построив его, тут же снова оказаться в чистом поле. Дом строят, чтобы в нем жить. Жить и добиваться уважения новых соседей. Но при этом крепить дружбу со старыми".

Однажды, выступая по телевидению, Лучанский озвучил свой "генеральный тезис": "Рынок - это переплетение и личных, и общественных интересов". По сути, это - "ответ чемберленам", которые сам бизнес и предпринимателей считают пираньями, обгладывающими народ. Лучанский без иллюзий воспринял нормы западного рынка как некую данность и ввязался в борьбу. О, это была еще та схватка! Давид и Голиаф могут отдыхать. Против Лучанского ополчился весь западный рынок, все задающие тон СМИ и все западные спецслужбы. Да и как могло быть иначе, если этот российский парень, ворвавшийся на рынок Европы, стал в конкурентной борьбе Аттилой, все сметающим на своем пути. Ведь не зря же имя Лучанского занесено в книгу рекордов Гиннеса, как наиболее быстро обогатившегося человека на земле. Подумать только, парень заработал миллиарды за каких-то пару лет! Небось, форцанул атомной бомбочкой, а то и не одной. А началось все со злобной, завистливой и кем-то щедро проплаченной статьи. Вот, что об этом рассказал мне Лучанский в одном из интервью.

- Первым "крестовый поход" начал австрийский журналист Райхман. Его статью, в которой он изобразил меня чуть ли не Чарли Лучано российского разлива, перепечатали многие издания, и она стала кочевать из газеты в газету, из журнала в журнал. Но тогда я еще находился в плену иллюзорных представлений о порядочности газетчиков, считая, что такими грязными методами орудуют только книжные злодеи. Потом я, конечно, понял, насколько был я по-пионерски наивен. Я думал, что, как бы меня ни поливали грязью, все равно справедливость восторжествует, и зло будет наказано. Ведь грязь к алмазам не пристает. Сегодня я стараюсь не реагировать на необоснованные нападки прессы. Я владею несколькими печатными изданиями в России и в других странах и при желании могу любому зарвавшемуся борзописцу понадавать таких щелбанов, что мало не покажется. Однако эти методы не по мне. Я по-прежнему считаю, что надо руководствоваться нормальными нравственными категориями. В Австрии тогда моя история представлялась так: австрийский бизнес - зеркальная гладь озера Лох-Несс, а чужеродная фирма "Нордекс" - это чудовище Несси.

- В одном из интервью вы сказали, что задача спецслужб -- или засадить вас в тюрьму или разорить... Насколько они были близки или далеки от этой заветной цели?

- Они хотели не разорить меня, ибо это сложно им сделать, они хотели уничтожить мой бизнес. Они все время пытались доказать, какой я неисправимый злодей, а я им с такой же последовательностью доказывал, насколько они, мягко говоря, заблуждаются... И что не по тем адресам обращаются, и что я не тот человек, который их интересует. Но ход их мыслей примитивен. У Лучанского, дескать, международные связи, он вхож в европейские парламенты, его принимали президенты и премьер-министры США, Японии, Франции, России и т. д. А это уже другой масштаб игры. И, естественно, другой масштаб отчетов спецслужб. Все европейские и американские спецслужбы на протяжении четырех лет мониторили все мои офисы, снимали всю исходящую и входящую информацию с моих факсов и телексов, держали под прицелом лазерных пушек все окна, прослушивали телефонные разговоры, и следили за моими сотрудниками. И потому ни один нормальный человек не поверит, что Лучанского не схватили "за руку" только потому, что он такой выдающийся конспиратор, которого не под силу разоблачить всем сыскарям мира. Бред! Все они обмишулились по одной простой причине: мой бизнес никогда не был связан с криминалом, я всегда платил налоги и занимался постоянной гуманитарной помощью. Чем же еще, по их заштампованному разумению, этот Лучанский может заниматься, кроме отмывания денег, торговли оружием и ядерными материалами. И как следствие этой подлой игры, в 1994 году, по наущению британской газеты "Таймс", в лондонском аэропорту Хитроу, мне сузили сферу передвижения, ограничив ее пределами аэропорта. Короче говоря, я оказался персоной нон грата в "колыбели европейской демократии", и мне дали от ворот поворот. Без малейшей аргументации, без предъявления каких-либо обвинений. Судебный процесс, начатый мной еще не закончен, но я уверен, что он завершится в мою пользу.

Так и произошло. Тяжба, тянувшаяся несколько лет, разрешилась в непререкаемую пользу Лучанского. В вердикте Лондонского Королевского суда, удовлетворившего иск Лучанского к британской "Таймс", сказано: "Ни одна газета, по большому счету, не вправе полагаться на информацию, почерпнутую целиком и полностью из других газет, как на безупречно надежный источник, невзирая на то, насколько уважаемыми и надежными являются данные издания, и на то, насколько часто данные сведения повторяются в средствах массовой информации. Ведь прессой могут многократно повторяться вымышленные истории".

28 апреля 2001 BBC сообщило сенсационную новость: "Газета "Таймс" проиграла судебный процесс о диффамации российскому бизнесмену, главе корпорации "Нордекс" Григорию Лучанскому." Кстати сказать, победа Лучанскому стоила... пять миллионов долларов и нескольких десятков миллионов нервных клеток. Но истина и репутация для него цены не имели.

Он летал на своем реактивном "Челленджере" с единомышленниками и готовился к новым баталиям и к новой борьбе. Но журналисты, описывая очередную "компру" на Лучанского, акценты делали именно на факте полета на "Челленджере". Все статьи в прессе начинались с сакраментальных фраз: "скандально известный предприниматель" или же: "Самый ловкий не пойманный преступник в мире" такой-то...Наглых продажных журналюг меньше всего привлекала "нормальная жизнь" этого незаурядного человека, а больше всего интересовали параметры и дальность полета воздушной машины. И какая-нибудь злостная молва, связанная с его именем, и пущенная по свету его конкурентами. Поверхностный взгляд был приемлемее сущности, если там не пахло сенсацией. Если не было грязевых брызг и дерьма, то и писать-то, по их мнению, было не о чем. И тогда создавались подленькие сочинения, задевающие честь и достоинства этого человека. Я много встречал публикаций, в которых журналисты даже не удосуживались правильно написать год и место его рождения, перевирали всё, что только можно было извратить. Но Лучанский дорожил своей репутацией и давал настоящий бой "выползням" желтизны. Он выиграл множество судебных процессов и ни одного не проиграл. Григорий Лучанский говорит: "Но так устроен мир: то, на чем человек летает, интересней того, над чем он размышляет".

Американские "игры"

Для российских СМИ ТАСС напоминал, что первая встреча Лучанского с Клинтоном состоялась в октябре 1993 года. А год спустя национальный комитет демократической партии США вновь направил Лучанскому приглашение в Вашингтон. Речь шла об участии в ужине президента Клинтона с потенциальными спонсорами предвыборной кампании по его переизбранию на второй срок. Но "Лучанский, - сообщал ТАСС, - на обед не явился",

Российское информационное агентство ИТАР-ТАСС распространило сообщение под таким заголовком: "Один из конгрессменов запросил документы о контактах Билла Клинтона с Григорием Лучанским". Но эта сенсационное сообщение запоздало, ибо скандал в Америке уже был в полном разгаре. В нем участвовали все ведущие телеканалы и газеты страны. "Вашингтон Таймс" писала: "Председатель комитета законодательных предложений палаты представителей Конгресса США Джеральд Соломон направил в Белый Дом запрос о получении всей документации о встречах и переписке президента Билла Клинтона с выходцем из России, а ныне гражданином Израиля Григорием Лучанским. Соломон попросил также передать ему все данные о контактах президента США с нью-йоркским торговцем недвижимостью Сэмом Томбом, пожертвовавшим в 1994 году в предвыборный фонд демократической партии 160 000 долларов. "Именно он, - писала газета, - привел Лучанского на обед в Белый Дом. Именно он устроил Лучанскому встречу с Клинтоном, после чего те вместе сфотографировались".

Подтверждаю, я сам видел тот снимок, на котором запечатлена историческая встреча президента США с бывшим командиром студенческих отрядов, членом ЦК комсомола Латвии, Гариком Лучанским. На фотографии собственноручный автограф Клинтона. А Международный биографический центр в Кембридже удостоил Лучанского звания "Человек года".

- Чем объяснялись такие нападки на вас - завистью, боязнью конкурентов, а быть может - страшно подумать! - американцы опасались что вы "проглотите" всю их экономику и не поперхнетесь?

- Из моего имени делали жупел, которым можно до смерти напугать простого американца. Когда в ноябре 1996 года Клинтон избирался на второй срок, в большинстве американских газет и на телевидении началась страшная свистопляска - будто я отстегнул энную сумму на предвыборную кампанию президента. Это была оголтелая газетная трескотня, пожалуй, не уступающая буффонаде,связанной с Клинтоном и Моникой Левински.

Спрашивается, зачем мне финансировать Клинтона? Чтобы взамен попросить его о какой-нибудь услуге? Чтобы он, например, позвонил в концерн "Крайслер" или "Боинг" и велел руководству купить у "хорошего парня Лучанского" пару тысяч тонн уральского чугуна? Или фермерам - мол, возьмите, Христа ради, у русского босса, пароход минеральных удобрений. Чепуха! Президент Америки - не завхоз. Все решают конгресс, сенат и десятки их комиссий и подкомиссий. У меня попросту не было корысти оплачивать президентскую предвыборную кампанию. Чем же тогда объяснить тот страшный звон? Дело в том,что все последние годы,специально создавался миф о моей угрозе для западной демократии. И когда пробил час, эту страшилку вбросили в средства массовой информации. Однако произошел большой конфуз: все обвинения оказались пустышками. Никто ничего не доказал. Спецслужбы США, Германии, Австрии, Англии, России и Украины тоже остались при своих интересах, пустив на ветер деньги налогоплательщиков. Сотрудник одной из спецслужб назвал проводимые оперативные разработки "записками сумасшедшего". Возникло ощущение, что люди рылись в помойке, а потом приходили и спрашивали - вот мы нашли огрызок, не вы ли случайно его бросили?

Так что "нового дела" аля Дрейфус не состоялось. Но случилось другое, не менее роковое для бизнеса Лучанского, о чем и пойдет речь в следующей главе...

Гибель "Помпеи"... и возрождение

Благотворительная деятельность Лучанского - это особая тема. На его деньги в России и за рубежом учились на менеджеров наиболее способные российские ребята. Их были сотни. Многие уже стали самостоятельными предпринимателями, банкирами, финансистами и т. д. Это - золотой запас будущего России. Даже в самые тягостные и драматические моменты "Нордекса", Григорий Лучанский продолжал этот бизнес-человеческий резерв "культивировать", взращивать...

Признание Григория Эммануиловича: "Нордекс" был первым, кто дал Москве в те годы 12 миллионов долларов. Не подарил, а дал. И Москва в долгу не осталась. Москва дала нам бизнес... Крупный по тем временам кредит в 25 миллионов долларов для закупки остро необходимых для Казахстана, медикаментов. Кредит этот Казахстану мы дали под слово президента Назарбаева.. Кредит для приобретения средств защиты растений для Белоруссии мы тоже "дали" под слово премьера республики Кебича".

Кредит - это, конечно, не гуманитарная помощь, хотя все зависит от того, как взглянуть на ситуацию. В начале 90-х, когда долг Украины начал зашкаливать и нечем было рассчитываться с Россией за поставку энергоносителей и сырья, на помощь пришел Лучанский. И снова - под "честное слово" президента Кравчука.

- К чему такая "безоглядная" доверчивость? - Интересуюсь у Лучанского.

- Из ничего не сотворишь нечто осязаемое... Украина тогда за нефть и газ расплачивалась с Россией арбузами и сахарной свеклой. В этой сделке мы попытались соединить две совершенно несоединимые вещи: советский менталитет и законы классического бизнеса. Действительно, на той сделке мы потеряли свыше 100 миллионов долларов, но бизнес есть бизнес. Сегодня теряешь, завтра находишь. И хотя в общей сложности с наших счетов ушли сотни миллионов долларов (на Украине и в Казахстане), заработали мы в целом больше, чем потеряли. Если бы это было не так, сейчас мы работали бы "играющими тренерами" в какой-нибудь "второй бизнес-лиге". Но все дело в том, что с самого начала мы нахально заявили, что хотим играть в "высшей лиге". И нас абсолютно не удовлетворяла перспектива торговать сигаретами "Прима" или разбавленной водкой. Я всегда ставил перед собой максимальные, даже в каком-то смысле экстремистские задачи, и чаще всего это приносило успех. Хотя понятно, когда взваливаешь на себя такую ношу, надо быть готовым к очень серьезным ударам. И в общем, они меня всю жизнь преследуют.

Но в мире и вокруг "Нордекса" быстро все менялось и не всегда в пользу компании. Слишком плотный и голодный был налет международной "саранчи", чтобы выйти из ситуации без потерь.

"Нордекс" и его президент испытывали на себе беспрецедентное количество ударов "кнута с пуговкой". А то и кувалдой... Но как бы там ни было, потери, которые понес "Нордекс" "под честное слово", гибельно потрясли его основание. Сначала была Украина, затем Казахстан и еще десятки загубленных бизнес-проектов, в которые были вложены огромные деньги и которые по воле тех же пресловутых тайных пружин ЦРУ, АНБ, "Интеллидженс сервис" и других западных "спецгромил", рушились на глазах. Но что обидно, не осталось в стороне в этой неприглядной истории и российские "хранители безопасности". Не говоря уж о "четвертой власти", которая буквально "выкручивала руки" отечественному бизнесу, удушала его и сексотила проплаченными статьями.

И пришло время, когда "Помпея" погибла. Это был сопоставимый с сильнейшим "торнадо" урон. Впрочем, стороннему наблюдателю понять его истинную силу разрушения не понять и не принять. Нужно было находиться в его эпицентре, чтобы ощутить то чудовищное потрясение. Но важны последствия - касается ли это атомной бомбардировки, цунами типа Бали, или того "землетрясения", толчки которого разрушили "Нордекс". Нужны были сверхгигантские усилия и неимоверная сила воли, чтобы справиться с последствиями катастрофы. И такие силы в лице самого главы "Нордекса" нашлись. Все долги, все принятые компанией обязательства брошенный своими партнерами Лучанский старался возместить и исполнить. И сделал это. Его побросали друзья, которых, впрочем, он не винит, он остался в окружении недоброжелателей и, видимо, только его внутренние "сталь и сплавы" позволили ему не пропасть, и более того - начать все сначала. Потому что он...Впрочем, о себе Лучанский знает больше, чем кто бы то ни было. В одной из бесед он сказал: "Я - человек-свая. Чем крепче меня бьют, тем прочнее стою. Лучанский в прессе и в жизни - это два абсолютно разных человека. Я не татуированный "братан" и не профессор Мориарти. А скандальная популярность - плата за вхождение в большой бизнес. Просто я был одним из первых. Я открыл "русский" офис с миллиардными оборотами на Западе самый первый. Даже термин "новые русские" впервые прозвучал применительно ко мне. А первых всегда бьют больнее, на свежачка, как говорится."

Свидетельствую: Лучанский в прессе и в жизни - это два абсолютно разных человека. В первом случае, это стопроцентный Аль Капоне или Мейер Лански, со всеми вытекающими из этого характеристиками. В жизни же - это очень интеллигентный человек, высоко эрудированный, не лишенный тонкого чувства юмора. Здравомыслящий. Эмоциональный. Сентиментальный. Семьянин, полагающий, что семья - это лучший шедевр, созданный человечеством. Верный друг. Надежный партнер. Словом, 100-процентный Homo sapiens, но, боже вас упаси, предстать перед ним в роли "вражьей силы". Не прощает подлянку в любой "расфасовке" и от кого бы она ни исходила. И отрицает, что Homo homini lupus est (человек человеку волк), хотя соглашается, что много людей на свете с волчьими повадками. Но все приведенные мной эпитеты в адрес Лучанского можно зачеркнуть и заменить на более "объемные" и более точные (применительно к его имиджу) два слова: мужественный, порядочный человек. И точка.

Уже несколько лет Григорий Лучанский работает в России, в созданном им "Центре инвестиционных проектов и программ" и, кажется, преуспевает ничуть не меньше, чем это было в том, теперь уже далеком, ХХ веке. Царствие ему небесное. Кого интересует, может в интернете найти "объекты", которые строятся или реконструируются под "зонтиком" его Центра. Это впечатляющая картина. Но, будучи до крайности занятым человеком, бизнесмен Лучанский не забывает о географической точке, по имени Латвия, где прошли его молодость, принесшая ему много отрадных дней и где он потерпел настоящую человеческую катастрофу. Но выпавшие на его долю гигантские испытания не сломили этого человека, а лишь закалили, как бы это ни звучало вульгарно.

Он постоянно думает о своей "второй родине" и болеет за нее. В недавнем интервью, которое Лучанский дал газете "Час" в сентябрея 2009 года, он предлагет свой "рецепт" выживания в условиях мирового кризиса.В частности, он сказал: "Традиционная любовь жителей стран бывшего СССР к юрмальским бесподобным пляжам, летним фестивалям и концертам должна использоваться намного более эффективно. Необходимо поставить конкретную задачу увеличить поток туристов из этих стран многократно, что в первую очередь даст возможность создания тысяч и тысяч новых рабочих мест. А сейчас вообще сложилась уникальная ситуация, когда на фоне ограничений в деятельности российских казино есть шанс превратить Юрмалу в восточноевропейский Лас-Вегас или Монако. Предвидя скептическое отношение к этой идее, хотелось бы попросить скептиков взвесить все плюсы и минусы этой идеи, провести в случае необходимости опрос общественного мнения жителей республики, а самое главное - посчитать возможный экономический эффект. Что же касается аргументов по поддержанию порядка в подобного рода "гэмблинговых оазисах", то уверен, что латвийская полиция при наличии соответствующего финансирования с этой задачей без труда справится. Юрмала - идеальное место для этих целей, а выигрыш города и республики - тысячи новых рабочих мест плюс ощутимая прибавка бюджетных доходов."

И то ли совпадение, то ли дала о себе знать острая насущность проблемы, но "рецепт" Григория Лучанского начинает реализовываться. Во всяком случае, Рижской думой и правительством Латвии намечены пункты по привлечению туристов в Латвию и, в том числе, реанимации курорта Юрмала, в числе которых - рекламная составляющая, облегчение процедуры получения виз, создание надлежащих условий для массового отдыха приезжего люда и т.д. Все это вселяет надежду, что не за горами то время, когда Юрмала вновь обретет славу и престиж первоклассного курорта, где не побывать летом, будет большим упущением. И уже налицо первые результаты. Недавно вице-мэр Риги Айнар Шлесерс заявил: "...мы видим, что сегодня в Риге на 20% выросло число туристов, создано 5000 рабочих мест в обслуживающей отрасли". Подтверждаю: Юрмала вновь ожила и, как в "добрые старые времена", уже не в состоянии предоставить всем желающим провести в ней лето свободное "койко-место". В Латвийском посольстве в Москве стоят гигантские очереди, чтобы получить визу в Латвию, которую знают и понят многие тысячи россиян. И, к слову сказать, сам Григорий Лучанский каждое лето приезжает на Рижское взморье и можно только догадываться, какой котейль чувств вызывает каждая такая встреча с местами, где проходила юность и где зарождались и были выношены его житейские и профессиональные проекты...

Иные времена, иные нравы.

А нравы, как известно, вплотную смыкаются с кодексами Чести, Этики и обязательно - с Аминистративным и Уголовно-процессуальным Кодексами...То есть правилами, регулирующими общественные отношения. И в этой связи мне вспоминаются когда-то давно сказанные Лучанским пророческие слова: "Я думаю, что мораль и бизнес, мораль и политика, мораль и большие деньги не скоро обретут у нас естественное для цивилизованного мира единение". Но, что обнадеживает: Россия, хоть и черепашьими темпами все же меняется и очень хочется надеяться, что на смену "дикому капитализму", который в последние двадцать лет терзал страну и прилегающие к ней "княжества", приходят более или менее внятные, защитительные бизнес и бизнесменов, законы. Так, 1 марта 2010 года, Дмитрий Медведев внес в Госдуму законопроект, предусматривающий поправки к Уголовному и Уголовно-процессуальному кодексам России. По сути это было почти фантастическим для советской юриспруденции делом, переворачивающим наизнанку понятия "вины" и "подсудности" или - "неподсудности". В соответствии с этими поправками заключение под стражу не может применяться к людям, которые обвиняются по следующим статьям УК: ст. 159 (мошенничество), ст.160 (присвоение или растрата) и ст.165 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием), если преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности. Кроме того, в СИЗО нельзя отправлять обвиняемых по статьям: ст.171--174 (незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность, лжепредпринимательство, легализация), ст.176--178 (незаконное получение кредита или уклонение от его уплаты и недопущение конкуренции), а также по нескольким статьям, связанным с неуплатой налогов и таможенных пошлин и незаконным банкротством компании.

В законе, который вполне можно назвать сенсацией последнего российского столетия, подчеркивалось, что: исключением могут стать только случаи, попадающие хотя бы под одно из прописанных в законе обстоятельств: содержание под стражей может назначаться, если личность подозреваемого не установлена, подозреваемый не имеет места жительства в России, им нарушена ранее избранная мера пресечения, или он скрылся от органов расследования или суда. Если к подозреваемому нельзя применить ни одно из этих обстоятельств, в СИЗО его отправлять нельзя.

Каким же прозорливцем оказался француз Клод Гельвеций, сказавший: "Я знаю, что законы, по внешней видимости полезные, но в действительности вредные, рано или поздно отменяются. Почему? Потому, что в известный промежуток времени должен появиться просвещенный человек, который, будучи поражен несоответствием этих законов общему счастью, передаст своё открытие добросовестным умам своего века".

А то, чем были старые законы, мы знаем на примере Лучанского. Испившего до дна отраву ТОГО законодательства. Но вот в чем дело: вроде бы нужно радоваться, хлопать в ладоши и в честь мистера Медведева петь дифирамбы - ведь именно он оказался тем "просвещенным человеком", который был поражен несоответствием старых законов и... Но что-то сдерживает, не позволяет разразиться троекратным гип-гип-ура. А происходит это потому, что принять закон, даже если он до очевидности представляется полезным обществу в целом или хотя бы только какой-то его "важной" составляющей, это еще полдела. Законы пишут законодатели, утверждают их законодатели, а используют... И тут сразу же возникают вопросы: а судьи - кто? А вся судебная система - какая? Так вот: закон, даже очень хороший, не может работать, как задумали законодатели, если тетя Фекла, сидящая в председательском кресле какого-то суда, этот закон "по привычке", въевшейся в ее кровь, трактует по-своему, исходя из своих "местечковых" представлений о виновности и невиновности, о симпатии или антипатии к подсудимому и о симпатии или антипатии к тому "классу", к которому принадлежит подсудимый. И еще от того - что ей просуфлирует внутренний "наставник", который больше "за" обвинение, и еще от того, кто сверху даст отмашку или через телефонный звонок намекнет, в какую сторону заворачивать дышло трактуемого тетей Феклой закона. И еще: судьба закона зависит и от того, кто и какого ранга ходит под ним, зависит от настроения Тети Феклы, от того, насколько разношены или не разношены ее туфли, и от того, насколько хорошо функционируют ее печень, ЖКТ и мозговые извилины... Словом, вся человеческая суть задействована на то, чтобы исказить Закон, придать ему видимость законности, а по сути "гори оно все ясным огнем". А если тут еще подворачивается личный денежный соблазн? А если у тети Феклы такое воспитание и окружение, которое при слове "олигарх" готово взяться за топоры и вилы, чтобы порубать и самих олигархов и весь "олигархический режим", который по мнению тети Феклы и ее окружения, придушил матушку Россию...Мне в принципе наплевать, что там происходит, где судят Ходорковского и Лебедева, но черт возьми, к чему такая паранойя с судами - суд N1, суд N 2...А раньше, перед первым судом, нельзя было выяснить всю подноготную этих ребят? Зачем же такой судебный сериал, который уже стал зануднейшей "рок-оперой", у которой нет конца. Да и как-то все надоедливо скучно ведется этот суд, без убедительных аргументов, без учета вновь принятого Закона и, хотя в судейском кресле сидит не тетя Фекла, а дядя Витя и "аккомпанирующий" ему дядя Валера, никакой определенности нет и в помине. А определенность нужна - или туда или сюда...Волокита не нужна ни самому законодательству, ни самому Суду, ни самой России. И что вероятнее всего произойдет...Жаль не с кем заключить пари: утверждаю, что все дело Ходорковского кончится полным пшиком. Ибо доказать его причастность к хищению 300 миллионов тонн нефти...это же сюжет из библейских мифов. Это сказка, в которую, наверное, уже не верят и сами дядя Витя с дядей Валерой. Но и ничья суд и прокуратуру вряд ли утешит и потому наступит час и день, когда, отчаявшись свести концы с концами, суд примет "соломоново решение": дабы не потерять окончательно лицо и хоть как-то приземлить (не говорю втоптать в грязь) этот тандем олигархов, наденут на их щиколотки электронные браслетики и отправят куда-нибудь подальше, с глаз долой. И под бдительное око системы Глонасс. И все, на этом "рок-опера" и будет закончена...И что примечательно, при этом исходе мир не рухнет, миллионы тонн нефти не потекут обратно в трубы или резервуары, а газеты, журналисты, адвокаты и политологи, делающие на этом процессе свой бизнес, не обеднеют, лишь остудятся и придут в себя. И Запад приумолкнет и правозащитники, наконец, смирятся, ибо все припишут себе и...в России наступит тишь да гладь. Ах, если бы так! А может быть, так и будет?

Хороший закон - это надежный тыл для общества. И для отдельного человека. Но он ничего не стоит, если его исполнение находится под вопросом. Если закон можно сделать разменной монетой или, если его искажают во имя чьих бы то ни было интересов...

...А у самого Гарри Лучанского крепкий тыл - подрастает наследник Гарик младший, которому, возможно, удастся троекратно "компенсировать" те жизненные испытания, которые выпали на долю его отца. Подрастают две дочери. И, возможно, их будущее будет более человечным и светлым, чем то, что выпало на долю первопроходцев российского бизнеса. То есть, говоря словами Лучанского, "экстремистского бизнеса". И вот еще одно, о многом говорящее, признание Григория Эммануиловича:

- Отсутствие прямого интереса к политике, политическим лоббированиям и позволяет мне заниматься тем, что я больше всего люблю. Выстраивать какие-то комбинации, играть в деньги, но опять же не с целью накопительства. Я по своей природе никогда не был накопителем и все, что зарабатываю, как правило, трачу на то, чтобы идти вперед. Это для меня настоящий эликсир жизни.

И как тут не вспомнить слова Джека Лондона, сказавшего: "Истинное назначение человека - жить, а не существовать".

ЖИТЬ - именно такова "генеральная линия" моего не придуманного героя.

27 июля 2010 г.

г. Юрмала, Латвия.

Ольбик Александр "Экстремистский" эликсир

Ольбик Александр
"Экстремистский" эликсир