БОРИС ШТЕЙМАН
ИГРА С ПОДДАННЫМ
Императору было скучно. Военный совет близился к концу. Начальник штаба генерал Иванов докладывал оперативную обстановку. Император прямой, на негнущихся ногах подошел к окну. Слегка покачался с каблука на носок. И обратно. "Солнце... Как больно на него смотреть... Другие не выдерживают и секунды!" Увидел посреди площади свое огромное изображение. Поморщился. Начштаба умолк, приняв его неудовольствие на свой счёт. Император доброжелательно кивнул ему головой, и тот снова забубнил, тыкая указкой в огромную карту. "Со всех сторон враги... Бедная империя!" - императору стало себя жаль. Так всё было несправедливо устроено! "Но пока есть император, будет и империя!" - твёрдо, чеканя каждое слово, произнёс он вслух. Начштаба чуть не проткнул указкой карту и приоткрыл от удивления рот. "Иначе тогда будет называться. Иначе..." - закончил император с усмешкой миролюбиво.
Неожиданно произнесённая фраза произвела сильное впечатление. Начальник инженерных войск генерал Болкан, он должен был выступать после начштаба, немного побледнел. Лица остальных сохраняли серьёзное выражение. Император прошёлся взглядом по физиономиям признанных остряков, но и на них ничего. "Потом будут хохотать, потом, передразнивать... Как дети... Неужели не понимают, что мне всё докладывают?! Или специально?.. Просто, не могут удержаться! Где-то читал?.. Или рассказывал кто?.. Министр не удержался и обворовал ювелирный магазин! А? Каково?! Вот она природа человека... Непременно надо записать в дневник... И эти понимают, страшно, рискуют и... всё равно. Ну, да ничего, на осенней раздаче не получат очередных наград. Вот и пригодится тогда это ценное чувство... юмора. Казалось бы, побрякушки. А как будут горевать! Ну, чисто, дети..."
- Продолжай, дружочек! - ободрил он начштаба.
- Я закончил, господин император!
- Спасибо тебе, дружочек! Отличный докладик! Следующий, прошу!
"Господин император! Как всё же демократично!.. Какой превосходный паркет! Блестит, прямо... Как, каким образом? Такой идеальный блеск?! Окна... Изумительные стекла! Ни одной соринки!.. Сегодня просто удивительные мысли... удивительно неимператорские мысли, - он ухмыльнулся. - Это значит, я не потерял свежести восприятия". Император любил тонкую миниатюру, удачную шутку и не выносил помпезных полотен. "Господин император! Народ любит большие изображения своего императора. Таков уж он дурак, господин император! А может, издеваются?.. А?.. И не с кем посоветоваться... Не с кем! Прямо, беда!.. Если только с парикмахером?.. Кажется, он человек неглупый! И как славно бреет! И как-никак из народа голосок... Народ - дурак? Это вы дураки... Скука, прямо, скука..." Император любил свой народ.
О глупости начальника инженерных войск при дворе ходили легенды. Император любил его за громкий голос. "Настоящий служака!.. Ну, глуповат немного... Так, с кем не бывает. А вот чем-то мил... Почему-то люди небольшого роста и скверного сложения обладают такими выдающимися голосами?.. Непременно надо записать это наблюдение в дневник. Главное, не забыть! Может быть, организовать при дворе хор? Немного бы отвлекло. Надо обсудить с Кротовым".
- Хочу ещё раз напомнить, господа! С севера наибольшую угрозу представляют многочисленные дикие племена, - начальник инженерных войск провел указкой по карте.
"Какой он всё же болван! - брезгливо поморщился император. - Ну, зачем снова о неприятностях?! Всё и так известно! Если скажет, что гарнизоны малочисленны и разложились, придется пощекотать этого важного коротышку, - мелькнула странная мысль. Чуть улыбнулся. - А что? Император я или нет?! Решат, что я нездоров... Ну и хрен с ними!"
- ...они очень мобильны. Перемещаются на тонконогих быстрых лошадях. Что позволяет им совершать все более и более глубокие вылазки! Гарнизоны малочисленны и не могут оказать должного сопротивления. Есть предложение... - генерал сделал паузу.
"Проклятые непоседы!" - подумал император про варваров. - Ну, нет от них покоя!" Подошел к начальнику инженерных войск и слегка поддел его большими пальцами под микитки. Тот несильно хихикнул. Император отошёл и, с удовольствием оглядев присутствующих, важно произнес:
- Ну, и что за предложение?
- По всей границе между фортами роются небольшие, но достаточно глубокие ямки! Размеры - сорок на тридцать. Сверху прикрываются соломой. Лошади спотыкаются и ломают ноги! - торжественно изрек генерал.
"Какое идиотство! - восхитился император. - А с другой стороны... Самая нелепая глупость частенько оказывается первейшей государственной мудростью". Вслух похвалил:
- Очень недурно, дружочек! Оч-чень! Хотя на первый взгляд... Хм-м... В общем, надо пробовать.
А в зале уже К.Кротов, министр и наиглавнейший советник, тайных дел несравненный мастер. Шепчет радостно:
- Moй господин! Известие от Тридцатого!
- Всё, господа! Всё! Благодарю. Все свободны, - громко произносит император.
Дружно поднялись министры-генералы, похожие на больших птиц. Слегка оживились лица. Стали чуть слышно переговариваться, пощелкивая клювами, позвякивая шпорами. Заскользили по глянцевому полу зала заседаний, кивая седыми головами с аккуратными бобриками волос. Стали просачиваться сквозь высокую дверь, черную, резную, с золотыми ручками-львами.
- Ну, где? Давайте! Быстрее, чёрт возьми! - торопит император.
А К.Кротов тащит уже из папки большой плотный серый конверт. В углу крупно, красиво - тридцать.
"Очень удобное местечко для обычной пластиковой бомбы... Очень..." - думает радостно император и надрывает конверт...
На площади. Одни по старой армейской привычке вскакивают в седло. Перебирают на месте тонконогие красавцы, мотают мордами, косят нервно большим глазом. Другие же рассаживаются в роскошные лимузины. С мощными безотказными моторами. Застывает впереди крепкошеий широкоспинный шофер-телохранитель. Это ничего, что с севера наседают племена, да и на юге неспокойно!.. У иной большой птицы два телохранителя. В случае чего не дадут в обиду. А нужно, то и закроют... тело телом. На то они и приставлены. Обиты сиденья мягчайшей кожей, и очень удобно на них сидеть. А телохранители проходят специальную тренировку и двойную проверку. Заменяют им тайно боевые патроны на холостые и устраивают небольшую инсценировку. Будто бы нападают смутьяны-крамольники и прочие умалишёты. Прием известный. На самом-то деле никакие не крамольники, а люди самого К.Кротова, проверяющие. Устраивают ловко засаду, окружают со зверскими рожами лимузин, наставляют автоматическое оружие. Начнёт палить охранник, бросится закрывать телом сановника - прошел проверку! Дрогнул, засомневался - марш из телохранителей! Резерв большой, а работа - не бей лежачего. Кому на самом-то деле нужны они?! Эти сановники?! Мчатся лимузины по пустынным улицам. Визжат покрышками на поворотах. Перекрыты улицы службой безопасности. Притаились в подъездах агенты. В серых плащах, надвинутых на глаза шляпах. Закрыты окна, опущены ставни. Только кое-где блестит за занавеской любопытный глаз. Риск чрезвычайный... Вспоминают обыватели жуткий случай. Передают шёпотом в очередях друг другу. Засмотрелся как-то один. Да и отогни по неосторожности занавесочку больше положенного. А нервишки-то у всех на пределе. Главное первым, и не прохлопать ушами. Ну и шлёпнул-пальнул один ретивый. И полетело вниз на мостовую тело, чёрное, нелепо кувыркаясь в воздухе. И глухо стукнулось о мостовую. Дело под вечер было, и воздух уже сиреневым становился... Потом слух пополз: мол, ошибка, ошибочка вышла. Кто-то из своих подглядывал. Быстренько тело уволокли. Подмели. Помыли, где надо. Только занавески ещё долго полоскались в окне. На сквозняке...
- Жуть! - вскрикнет шёпотом обыватель.
- Жуть... - отзовётся другая душа...
Мчатся лимузины по пустынным улицам. " Может, и нет никакой империи? И вообще никого? А только они, высшая власть?" - посещает странная мысль большую птицу. Жара, а в лимузине приятная прохлада, климатконтроль! Вьётся дымок от ароматной сигары. Расстёгнуты пуговицы мундира. Вот и лезут в голову несуразные мысли. Расслабился сановник, почувствовал себя силой, никому неподвластной. Не то, что на военном совете! А телохранитель думает о тренировках, о хорошей выпивке, о стройных девочках... Хотя ещё сутки дежурить... Но думать никто не запретит. Правда, ходят слухи - изобретают кабинетные люди хитрые приборы и смогут даже, страшно подумать, читать чужие мысли! Чепуха, конечно! А вдруг?! Ну и что?! Чего бояться-то!
Не будет развлечений? Будут! Иначе тоска! И уже можно не охранять. Кому нужна эта вся бодяга, если скука и нельзя повеселиться?!
А сановники разъезжаются по своим особнякам. Вечером соберутся у "Синего" в клубе для избранных, солидных, привилегированных, влиятельных людей. А не шалопаев каких-нибудь! Там всё продумано, всё для отдохновения от государственных дел и забот. А шоу просто супер! Главное в нём - певичка! И кружится голова, играет воображение. Поговаривают, покровительствует ей сам К.Кротов... У телохранителей планы попроще. У них свой клуб. К "Синему" можно не ходить. Там своя охрана с особыми полномочиями, специальные жетоны... Но и их проверяют. Иначе нельзя! В любой момент может быть ловушка или угодишь в сети! Сегодня ты наш, да чего там, минуту назад ты наш, а уже и нет. Переманили. Вкусно хрустят банкноты... Тс-с-с...
Каждый вечер около певицы маячит лейтенантишко. С наглыми глазами и черными усиками. Это ещё что такое?! Как попал?! Выгнать сей момент! Где Синий? Почему пустили?! Спокойно, господа! Спокойно! Отдыхайте и ни о чем не думайте! Это адъютант самого! И уже потише, почти шёпотом, К.Кротова, обер-лейтенант Данилка Губин. Есть ещё вопросы?
Данилка сидит за столиком и читает последнюю инструкцию. Он тысячу раз уже слышал все эти дурацкие песенки. Да и сама Люська ему уже изрядно надоела. Скромная, в меру обнаженная, соблазнительная до беспамятства... Тьфу! Зевает Данилка. Очень самолюбивый молодой человек. С прекрасными физическими данными, владеет всеми видами оружия безукоризненно, с безупречным складом ума и биографией... Кому это всё надо? Ни-ко-му! Отчаянно смелый... Это другое дело!.. Смеётся Данилка. Ему страшно... Страшно? Да, да, страшно нравится инструкция. "... рекомендуется производить ликвидацию объекта на съемочной площадке. Целесообразно использовать съёмки боевика. Следует незаметно присоединиться к группе, использовать неразбериху и под шумок, под холостую пальбу и рев моторов произвести ликвидацию объекта. Затем незаметно скрыться..."
- Умно! Весьма! - вслух произносит Данилка. - И очень своевременно!
Ведь, действительно, с объектом очень удобно разобраться на съемках. Похоже, инструкция - изделие шефа. Надо непременно ему польстить... Но шеф может спросить, как ты догадался, Данилка? И хорошо ли быть таким догадливым, Данилка? "Нет, пожалуй, не буду, - решает он. - Догадливым быть опасно".
Данилка - любовник Люськи и её жених. Так решил К.Кротов. Только он знает, что Люська - дочь Тридцатого. А спокойствие Тридцатого - важнейшая государственная задача. Император обожает читать донесения Тридцатого. У императора не так уж и много радостей. Вот почему Данилка - жених Люськи. Ну и, естественно, любовник. Кто же устоит до свадьбы с такой невестой, как Люська?!
Тридцатый ужасно переживал, узнав, что дочь стала певичкой. И не в оперетте, а стыдно сказать! В кабаке! Пусть и самом шикарном. Отцу от этого нелегче. Тридцатый так расстроился, что хотел даже бросить подпольную деятельность. У К.Кротова даже возникла тогда мысль закрыть Синий клуб из-за этого... правда, временно, на ремонт. Но Люська - такая штучка, что всё равно где-нибудь да будет распевать свои идиотские песенки про моряков, которые долго где-то плавают, а потом придут, поматросят и бросят. Поэтому К.Кротов и решил сделать Данилку женихом Люськи. Надо же было как-то успокоить сердце отца.
У К.Кротова много обязанностей. Но главнейшая - не давать скучать императору. Кому нужна империя, да и сам К.Кротов, если скука?! И он напряг всё своё воображение и несколько лет назад изобрёл гениальную игру в крамолу. Создал подпольную сеть информаторов-заговорщиков. Которые и стали строчить донесения друг другу и Центру. Всё это держалось в глубочайшей тайне. Но, увы, все заговорщики оказались бездарными графоманами и лишь один, Тридцатый, был выдающимся бунтовщиком. Он был неистощим на выдумки: как сбросить императора и подорвать устои, как разрушить институт семьи и армейский устав. Тридцатый был заговорщик божьей милостью. Но и К.Кротов платил ему благодарностью, создал хорошие условия для работы. Тридцатого устроили на неплохую работёнку. Инспектором скаковых конюшен с вполне приличной зарплатой. И Тридцатый не остался в долгу. Он стал ещё более изобретательным. Из-под его пера стали выходить буквально инструкции-шедевры по подпольной борьбе и заговору. Почти все из них К.Кротов использовал для борьбы против настоящих смутьянов, которых при желании всегда можно найти в хорошей империи. Как говорится, приятное с полезным. Это был девиз К.Кротова.
Тридцатый ничему не удивлялся. Он считал, что так оно и должно быть. Он и жене своей Дороти частенько говаривал: "Ну, что?! Убедилась теперь?! А? Это ж самая бестолковая империя, какую только можно придумать! Вот, пожалуйста! И зарплата, и уважение! Надо только иметь терпение и ждать. А послушался бы тебя, давно бы уже околачивался на биржах труда... Погоди, скоро еще переберемся в центр города. Надо только уметь ждать. Почему я получил такую должность? А? Как ты думаешь?" - и Тридцатый снисходительно, загадочно улыбался. "Почём мне знать?! Только не к добру всё это, не к добру!" - обычно отвечала Дора. Она не получила приличного образования, не пришлось, и была очень мнительной. "Дал бог жену!" - думал, вздыхая Тридцатый, но отвечал бодро: "Тут возможны варианты. Или мои друзья уже просочились в Центральный аппарат, или ошибка Главного компьютера по распределению должностей! Работёнка-то лакомая! Наверняка, предназначалась какому-нибудь папенькиному сынку. Но и то, и другое неплохо! Дора! Неплохо! И не делай такую кислую рожу!" "Лучше бы ты чинил свои кофемолки!" - отвечала Дора и шла на кухню готовить макароны. Тридцатый был хорошим специалистом по кофемолкам. Но кому нужны такие специалисты?! Когда все уже и забыли, как пахнет этот самый кофе?!
Дороти не меняла жизненный уклад, и излишки денежных знаков складывала в жестяную коробку из-под монпасье. Копила на новую квартиру. А в другую точно такую же коробку складывала денежки, которые ей давала доченька. Сама же Люська снимала шикарную квартиру в центре. С Синим был заключён неплохой контракт. Коробки же из-под монпасье достались Дороти от бабушки. В них обычно откладывались денежки на приданое. Это была мудрая семейная традиция.
Зимой было холодновато. Тридцатого мучил ревматизм. Он запирался в своей каморке с фанерными стенами. Она служила ему кабинетиком. И грел руки над маленькой жаровней с тлеющими угольками. С электричеством и отоплением зимой было не всегда благополучно. Частенько возникали перебои, чего греха таить...
Раздался стук в дверь. Люська с Данилкой зашли проведать стариков. Тридцатого очень интересовал жених. Он его изучал. Как учёный-энтомолог какое-нибудь редчайшее насекомое. Правда, и Данилка изучал Тридцатого. Может быть, не так научно, но тоже очень внимательно.
После обычных приветствий и фраз:
- Ну, как со свадьбой?
- Со свадьбой нормально, - зашёл разговор о музыке и театре. Перескочили на кино. Тридцатый и Данилка принялись расхваливать новинки экрана. Вскоре им это надоело, всё-таки будущие родственники, и они эти же новинки, как следует, поругали. Увлеклись, перешли к самой технике съёмочного дела, разговорились о тонкостях. Особенно об атмосфере на съёмочной площадке. Тридцатый непринужденно, вскользь заметил, что очень легко какому-нибудь беспаспортному хитрецу хорошенько загримироваться да и затеряться там, переждать, особенно, если какие-нибудь там неприятности. Уж больно сильная неразбериха царит в кинематографе. А потом, глядишь, и отбыть вместе с группой к морю. Где обычно и любят снимать разные сцены.
Вспыхнули глаза у Данилки и сразу погасли:
- Очень любопытная мысль! Оч-чень!
Но ничего не замкнулось в голове. Ничего! А неудовлетворенность повисла. Бывает, не можешь вспомнить что-нибудь очень известное и мучаешься долго. Напрягаешься...
Поели курицу с лапшой.
- Вкусненькая курочка, - закрывает Данилка глаза, разморило. А маленькая глазная щель осталась и взор проникает. Так, вяло. Изображение расплывается и вдруг четко контур. Серый конверт! На этажерке!
- Плотный конверт... - сквозь зевок произносит Данилка. - Серая бумага...
"Очень знакомый... очень! Недавно держал такой же в руках, недавно..."
- Да, плотный, - кивает Тридцатый. - Инструкции, инспекции, конюшни... Казенный.
Попрощалась с родителями Люська. Набросил Данилка меха на плечи невесты.
У дома уже ждёт лихач на дутых шинах. Усаживает поудобнее Данилка невесту. Дергает резко лошадка. И... замыкается, высвечивается от толчка! Конверт, инструкция, красиво, изящно в углу "тридцать"... Ну, тестюшка!.. Хорош гусь! Нечего сказать! Ай, да, инспектор... скаковых конюшен!.. Ну и дела!..
Тридцатый доволен. Прячет хитрую улыбку среди жиденьких усов и бороденки. Берет с этажерки конверт, пробует на ощупь серую плотную, очень плотную бумагу. "Не разорвать!" - крутит восхищенно головой. Заходит в свою каморку и принимается за очередную инструкцию...
Каждый вечер является Данилка Губин на доклад к К.Кротову. А тут нацепил глушитель на дуло пистолета. Входит в кабинет. Кланяется низко, и сразу же глухой тихий хлопок. И валится всемогущий министр, наиглавнейший императорский советник мешком на пол с аккуратным небольшим отверстием во лбу. Тщательно вытирает Данилка пистолет платком, снимает глушитель и вкладывает пистолет в ещё тёплую руку шефа. Теперь порядок, комар носа не подточит. Видит Данилка комара, пытается просунуть тот свой хоботок между пистолетом и рукой К.Кротова, а не получается. "Нервы..." - хладнокровно констатирует Данилка, смотрит на шефа и вспоминает, сколько тот ему всякого добра сделал. И удаляется тихонько. Ну, что за жизнь была бы с Люськой?! Он ещё со школы любит другую, а она его. А с Люськой?! Ну, будет всё время песенки распевать... А кому нужна эта карьера, если скука...
Император в нетерпении. Сидит у себя, за шахматами, а мысли в другом месте витают. Давно ничего не было от Тридцатого. Решает император познакомиться с Тридцатым, но как-нибудь так, эдак, инкогнито... "Почему-то кажется, что мы подружимся... Ей богу, подружимся! Незаурядный ум... - мечтает император. - Но ведь бунтовщик! - останавливает себя. - Заговорщик! Да, ещё какой! Стоит целой дивизии! Лучше сослать его, мерзавца, в какую-нибудь глушь?" Вот так кидает императора из одной крайности в другую. Потому что сердится. И двигает машинально фигурки то туда, то сюда.
Вдруг появляется в поле зрения офицер. "Кажется, из охраны, да точно, из охраны. Зачем, почему?! Кто разрешил?!"
- Где министр? - спрашивает император резко.
- Болен, господин император! Поручил мне. Вот, пакет! От Тридцатого-с!
- Так что же вы?! - хмурится в нетерпении император. - Давайте! Быстро! - хочет сразу вскрывать: "Наконец-то! И тяжелый какой! Не зря, не зря долго не было ничего..."
А офицер вдруг бледнеет пресильно, и пот на лбу бусинами обозначается. Вот-вот в обморок упадет.
- Вы, что?! Нездоровы? - опасливо интересуется император. Не дай бог, инфекция! И уже милостиво отпускает симпатичного парня: - Ладно, ступай, дружок! - и думает: "Побольше бы таких офицеров! Давно бы уже скрутили варварам шею!"
Ползёт-бежит Данилка по дворцовым коридорам прочь. Чуть не теряя сознание. Получает на выходе оружие и побыстрее в какую-нибудь нору спрятаться, затаиться со школьной возлюбленной.
Император тянет, хочет продлить удовольствие. "Ого! Тяжелый какой! - начинает вскрывать пакет. - Именно, в таком может быть обыкновенная пластиковая бом..."
Видит Данилка уже с дворцовой набережной яркую вспышку в покоях императора и мчится во всю прыть...
А Тридцатый, потирая озябшие руки, пишет очередную инструкцию: "Для ликвидации ответственной персоны, - останавливается, усмехается, кивает долго головой, как китайский болванчик, - можно использовать сотрудника внутренней охраны, имеющего допуск к ответственной персоне..."
Стреляет прощально "хлопушка". В последний раз бежит Данилка по дворцовой набережной. Отснят последний дубль. Невесть откуда появившийся ветер трясет фанерные декорации.
- Всем спасибо! - кричит в изнеможении режиссер. Гаснут юпитеры. Прямо на лужайке в спешке переодевается император. Надо ещё успеть на репетицию в театр. Бредёт массовка.
- Дворцовая охрана! Кому говорят! Сдайте оружие! - бегают совершенно ошалевшие ассистенты.
Рабочие быстро разбирают домик Тридцатого. Быстро строчит, никого не замечая, Тридцатый уже под открытым небом.
"Настоящий мастер, - с завистью думает режиссер про Тридцатого. - Поразительное погружение в образ... Редчайше сочетание. Талантливейший сценарист, а как сыграл! Интересно, что пишет? Новую инструкцию или... новый сценарий?.. Нет, нет... Только не сегодня..." Проходит мимо и видит К.Кротова. Тот и не думает подниматься. Так и лежит себе после выстрела. "Надо же так набраться?! - удивляется режиссер. - Когда успел?.. Ещё один непрофессионал... Кто его привел? Неважно... Фильм поразительных актерских открытий! Ничего, проспится... "Вглядывается режиссер в рану на лбу К.Кротова, и его начинает мутить: "Как натурально сделали... Я, кажется, переутомился..."
- Пойдём что ли! - зовет режиссер Тридцатого и, махнув рукой, уходит.
"За бугром, не торопясь, привстал человек с неприметным лицом в сером костюме и шляпе. Тщательно отряхнулся, сложил винтовку с оптическим прицелом в продолговатый чемоданчик. Внимательно осмотрел место засады. Поправил примятую траву и скрылся в густом кустарнике, примыкавшем к лесу", - судорожно дописывал Тридцатый последний сценарий-инструкцию.
И лишь неподвижно лежал К.Кротов, непрофессиональный актер, неизвестно как попавший на съёмки и так блистательно сыгравший свою роль.
(C)