Борис Штейман

КОРМУШКА

Выгодное предложение

Е.П. свернул в Плотников переулок. По указанному адресу находилось небольшое трехэтажное здание дореволюционной постройки, покрытое зеленой сеткой. Но рабочих, занимающихся ремонтом или реставрацией, видно не было. Е.П. зашел в подъезд. Там, сидя на корточках, курили двое работяг-таджиков в заляпанных краской комбинезонах. Офис располагался на втором этаже. "Гебушные короеды активно обживают арбатские переулки, вытесняя нуворишей девяностых..." - подумал он, вспоминая, что вроде бы в старозаветные времена ходил в школу по Староконюшенному переулку. Но было ли это на самом деле, точно сказать он не мог. Собрался, было, нажать на кнопку видеодомофона, но не успел, тихо щелкнул магнитный замок, и внушительная дверь предупредительно распахнулась. Загораживая вход, в дверном проеме стояла костистая высокая старуха в синем халате с ведром и шваброй.

- Ходят тут всякие, - хмуро произнесла она. - Грязи нанесут. Прямо, проходной двор! А мне убирай! Вы к кому?

- Назначено, - важно произнес Е.П., стараясь не засмеяться.

- Ну, раз назначено, тогда проходи! Мог бы и бахилы с собой взять! Небось, в поликлинику идешь, не забываешь! Совершенно не уважают труд уборщицы! Вконец обнаглели, проклятые!

- В поликлинику тоже не беру. И вообще отвяжись!

- Ладно, не заводись! Ишь, какие мы все нежные! Уже и не скажи ничего! - Она нехотя посторонилась, пропуская Е.П., и, неожиданно резко опустив швабру в ведро, обрызгала грязной водой его светлые брюки.

- Поосторожнее нельзя?! - с трудом сдержался Е.П., выругавшись про себя матом.

Уборщица, размашисто орудуя шваброй, обходила его с тыла. Е.П. счел за благо ретироваться и быстро поднялся на второй этаж. С плаката на стене человек, похожий на Троцкого, указывал в конец небольшого коридора. Е.П. решительно постучал в дверь с табличкой "Не горячись, чувак!" и, не дождавшись ответа, вошел.

- Привет, чувак! Как добрался? Легко нас нашел? - Навстречу Е.П., приветливо улыбаясь, шагнул загорелый худощавый парень лет тридцати.

- Извините, я, кажется, ошибся адресом, - проговорил Е.П.

- Да, ничего ты не ошибся! - нагловато ответил парень.

- Ты всем тыкаешь? - сощурив глаза, недобро поинтересовался Е.П. - Или только старшим товарищам? - Его правая рука непроизвольно сжалась в кулак.

- Ради бога, не обижайтесь! - обезоруживающе улыбаясь, стал объяснять хозяин кабинета. - Обычная проверка на вшивость! Виноват-виноват, на обидчивость. Из вашей реакции следует, что ради бабок вы готовы не на все, как некоторые. И это хорошо! Я бы даже сказал, очень хорошо! Мне надо очень быстро составить ваш психологический портрет. И проще всего это сделать в режиме провокации. Время, как говаривал один известный классик, не ждет! С другой стороны, у нас принято говорить друг другу "ты", независимо от чина и возраста. Так сказать, правила командной игры. Так что приношу вам свои глубочайшие извинения! - с чувством закончил он свою тираду.

Видно было, что происходящее доставляет ему искреннее удовольствие.

- Ладно, проехали! - усмехнувшись, ответил Е.П. - Как говорится, на обидчивых воду возят. Я-то вам зачем понадобился? Слоганы придумывать?

- Может быть, и слоганы... Вы в курсе, что их цена в рекламе доходит до десяти тысяч долларов? Давайте что-нибудь на пробу!

- Бабло - все! Совесть - ничто! - не задумываясь, произнес Е.П.

- Еще! - одобрительно кивнув, произнес собеседник.

- Бабло - все! ЧСД - ничто!

- Намек поняла. Первое - нормально, но работает ограниченно. Что такое совесть, старушки у подъезда знают. Ты что, милый, совесть потерял?! Бабло же для них - пустой звук. Денег у них никогда не было и не будет. Второй же слоганчик не годится. Чувство собственного достоинства у русского человека было связано с сословной принадлежностью и утеряно после семнадцатого года. А потребности в свободе и не было никогда. И третье - главное. Мы - не штаб оппозиции. А, скорее, наоборот! Оплот кровавого режима! Да и слоганчиками у нас занимается Грушенька. Так мы за глаза зовем бабу Груню.

- Грушенька? - переспросил Е.П. - Аграфена Александровна?

- Да, Грушенька. Но не Аграфена Александровна, ценю, конечно, вашу начитанность, а Агриппина Кузьминична. Вы, я вижу, уже успели с ней познакомиться. - Парень выразительно взглянул на забрызганные брюки Е.П. - Не удивляйтесь. Агриппина Кузьминична у нас совмещает несколько обязанностей. Уборка - это ее личная инициатива. Можно сказать, помешана на чистоте и порядке. Конечно, мы ей за это доплачиваем. У нее сынок - еще тот фрукт, бездельник и пьяница, тянет из мамаши деньги только так. Ее главная обязанность - охрана внутреннего периметра. Тут срабатывает эффект неожиданности. Даже самые тертые ребята оказываются не готовы к встрече с таким противником.

- Внутреннего периметра? - уточнил Е.П., подозревая розыгрыш.

- Не удивляйтесь. До выхода на пенсию она работала инструктором по рукопашному бою в спецназе ГРУ. А до этого была личным охранником Юрия Владимировича Андропова. До войны же готовила диверсионные группы для заброски в тыл врага, подчинялась непосредственно Лаврентию Павловичу Берии. В общем, совершенно легендарная женщина. Знаете, какое у нее было прозвище? Ни за что не догадаетесь! Рассерженная Собака! Каково? А?

- И сколько же лет вашей рассерженной собаке? - решил поддержать игру Е.П. - Наверняка за сотню перевалило.

- Ну, смотрите сами. К началу войны ей было, по всей видимости, около двадцати, плюс-минус два года... Получается, не меньше девяноста, как не крути.

- А на досуге еще сочиняет слоганчики! Ну, когда не охраняет периметр.

- И довольно удачные. Например, ну ты, слепой! Куда страну завел?! Может быть, читали в твиттере? Это ее! Естественно, не проходняк! Как говорится, не по адресу. Никуда не денешься, убежденная андроповка!

- С возрастом интеллект обычно угасает, а здесь - наоборот! Просто, феномен какой-то! - усмехнулся Е.П.

- Типа того. Хотя, если по чесноку, я терпеть не могу все эти молодежные вульгаризмы! Типа того, ну, короче, крутой! А что делать, приходится подлаживаться...

- Уж не была ли она любовницей Андропова? - неожиданно для себя предположил Е.П.

Хозяин кабинета внимательно на него посмотрел и серьезно добавил:

- Не скрою, были такие предположения. Если учесть, что и в таком преклонном возрасте она сохранила былую привлекательность! - Увидев неподдельное изумление гостя, уточнил: - Так считает наш консультант, профессор Орловских. Он защитил докторскую диссертацию, как раз по биографии Юрия Владимировича. Буквально, по минутам изучил его жизнь.

"Прелюдия затянулась. Псевдо откровенностью пытается расположить к себе собеседника", - проанализировал ситуацию Е.П.

- Кстати, пора познакомиться. Как вас величать я знаю, а меня зовут Джонсон.

"Худенький цыпленок... А ручонка стальная..." - подумал Е.П., пожимая протянутую руку.

- Барсук пришел и прежде всего, разогнал старую команду. И, естественно, вляпался по полной. А нам что, нам ничего. Повалялись пару месяцев на пляже, океан и все прочее. Потом начали обрывать телефон, а мы все отключили. Как говорят в народе, абонент в настоящее время недоступен. Следом, естественно, казачки пошли. Ребята, не обижайтесь, мол, милости просим. Все ваши вещи на месте. А мы что, мы - ничего. Мы - ребята не гордые, поломались немного ради приличия...

"Зачем он мне все это рассказывает... Джонсон - это что, погоняла такая?" - продолжал изучать собеседника Е.П.

- ... правда, успели-таки наворотить за это время! Нет, не прозвище. Я - действительно Джонсон. Это имя и одновременно - должность, - словно угадывая его мысли, откликнулся Джонсон. - Поверьте, очень удобно.

- Мне все равно, - равнодушно ответил Е.П.

- Это разумно. Нельзя растрачивать свой интеллект на пустяки, - одобрительно кивнул Джонсон.

- Это про вас в каком-то интервью Проховий говорил: "Беспринципные интеллектуалы"?

- Ну какие мы, к лешему, интеллектуалы? Так, мелочь пузатая, недоучки, кто откуда. Я, к примеру, из физтеха, двое с мехмата. Короче, сборная солянка. А Прошку отлучили, вот он и напускает таинственность, наводит тень на плетень. Он и раньше-то слова в простоте не мог сказать. Сейчас, правда, одумался. Шлет хозяину сигналы. Ты послан нам Всевышним, ну и другую подобную хрень! Видимо, совсем крыша уехала. Ну да, бог с ним! Переходим к сути дела. За время нашего отсутствия пропала Кормушка! То ли сп...ли, то ли сама умудрилась куда-то слинять! А возможно, обиделась... Можно только гадать. Пока об этом прискорбном факте никто не знает. Иначе рынок давно бы обвалился! Хозяину решили пока не докладывать. Зачем волновать раньше времени. Он и так крутится с утра до вечера, как белка в колесе! - Лицо Джонсона приняло озабоченное выражение.

- Кормушка? - переспросил Е.П. - Это что, метафора?

- Если бы! Это, как бы вам объяснить... - Джонсон тяжело вздохнул. - В общем, это одновременно и сакральный объект, и самая, что ни на есть, натуральная кормушка! Чистой воды дуализм. Как, впрочем, и все остальное в нашей многострадальной отчизне! - И он снова довольно заулыбался.

- А я-то тут причем?! - искренне удивился Е.П. - Я же не сыщик и вообще к розыску пропавших вещей никакого отношения не имею.

- Это вы очень точно сформулировали. Розыск пропавших вещей! Очень хорошая постановка вопроса, - серьезно прокомментировал Джонсон.

"Он шутит или... сумасшедший, причем опасный!" - никак не мог определиться Е.П.

- Теперь о главном! Десять штук в месяц во время поиска и сто штук по завершению работы.

- Нет, это какая-то ошибка! - решительно произнес Е.П. - Скорее всего, я вам не подхожу... - и, немного помолчав, сухо добавил: - А вы - мне!

- Согласен, нужна разумная корректировка. Двадцать в месяц и двести по окончании поиска. Плюс накладные расходы, отели, перелеты и прочее.

Все это было забавно, и Е.П. засмеялся в ответ.

- В какой валюте? - поинтересовался он.

- В британских фунтах, - чуть замявшись, ответил Джонсон. - Вы же понимаете, что без счета в банке там, в датском королевстве, делать нечего. Особенно, в зрелом возрасте. Вы согласны? Конечно, самолет или приличную яхту на эти деньги не купить, да это, на мой взгляд, и не нужно. А вот хороший домик на берегу океана - вполне. Тем более, что здесь, возможно, в скором времени будет неспокойно.

- Каждый охотник желает знать, где сидит фазан... - задумчиво произнес Е.П.

- Конечно, поиск Кормушки стоит совсем других денег, - по-своему истолковав фразу собеседника, откликнулся Джонсон. - Но надо учитывать, что баблос-активисты, как бы поточнее сформулировать, короче, они не могут сидеть без дела. Им надо постоянно пилить. Им наплевать, что на реальные дела остаются буквально гроши! Эти мудаки не понимают, что творят! - неожиданно зло продолжил он. - Они думают, что Кормушка исчезла случайно. "Она вернется, не надо волноваться! Это досадное недоразумение! Вы посмотрите, какие цены на нефть!" - передразнил он воображаемого оппонента. - А ей просто все надоело! Надоело! А в результате могут полететь умные головы. Вы понимаете?!

- Не совсем. Кормушка... Похоже на прозвище какой-нибудь марсельской шлюхи... - размышляя вслух, сказал Е.П., решив немного поучаствовать в этой идиотской игре.

- Марсельской? А почему не нашей, скажем, питерской или новороссийской? - обиделся за отчизну Джонсон и, помолчав, добавил: - А вообще-то весьма оригинальное предположение... Возможна, очень возможна такая интерпретация... Прозвище телки... М-да, сильный выстрел! Ничего не скажешь! Как это я сам не допер?! Даже странно...

- Или мужика... - продолжил Е.П. - Хотелось бы уточнить жанр! - решил он прояснить ситуацию. - Фантасмагория?

- А что же еще? - удивился вопросу Джонсон. - Вы имеете в виду, вообще?

- Ну да, вообще. Или, скажем, трагифарс?

- Возможно, - уклонился от ответа хозяин кабинета. - Признаться, я не люблю бесплодных дискуссий.

Оттягивая окончательный ответ, Е.П. неожиданно спросил:

- А таджики внизу охраняют внешний периметр?

- Это не таджики, - нисколько не удивился вопросу Джонсон. - Срабатывает динамический стереотип. На это и расчет. Открою вам небольшую тайну. Это китайцы, причем, мастера своего дела, каких поискать...

Коммуналка

Е.П. перешел Большую Никитскую и двинулся по правой стороне Тверского бульвара. Миновал здание, в котором раньше размещалось ТАСС. И вошел в средний подъезд соседнего дома. На другой стороне бульвара в дни далекой юности жила его подружка. "Или не моя?.." - засомневался он. Потом в девяностые годы огромные коммунальные квартиры, напоминающие муравейники, стали энергично расселять и делать из них элитное жилье, стоившее не один миллион долларов. Это был тогда весьма прибыльный бизнес.

Шикарный холл был отделан мрамором, потолок украшен лепниной. Вдоль стен в больших кадках росли экзотические растения, некоторые напоминали пальмы. За столом с мониторами видеонаблюдения сидел охранник, одетый в строгий темный костюм при галстуке. Другой охранник с безразличным видом преграждал путь к лифтам. Первый страж привычно приветливо улыбнулся и оценивающим взглядом окинул фигуру Е.П.

"Я вполне могу сойти за курьера или разносчика телеграмм", - подумал Е.П. Он вспомнил своего одноклассника, которого сократили. И ему, за неимением лучшего, удалось лишь устроиться на почту. "Ну, кто в наше электронное время посылает телеграммы? - с недоумением как-то поинтересовался у него Е.П. - Это же чистая экзотика!" "Не скажи, - объяснил ему приятель. - Когда у какого-нибудь важного кабанчика день рождения, то нескончаемый поток идет. Например, от думцев, у них там все на халяву, а выразить лишний раз верноподданнические чувства, никогда не помешает". "Да, сильно лакейское начало в русском человеке..." - отметил тогда с грустью Е.П. Но был ли почтарь именно его одноклассником или кого-то другого, было неясно. Возможно, эту историю ему кто-то рассказал.

- Здравствуйте! Вам куда? - спросил первый охранник.

Е.П. объяснил цель визита.

- Тогда, пожалуйста, вон к тому лифту! - Второй охранник указал рукой на неприметную дверь несколько в стороне. - Там одна кнопка. Он ходит только до третьего этажа. Не ошибетесь!

Е.П. оказался в маленьком предбаннике. Мигающая лампа дневного света слегка действовала на нервы. Лифт был подлинным раритетом. Точно такой же вроде бы стоял в их доме на старой квартире в шестидесятых годах прошлого века. Дверь лифта состояла из сваренных между собой железных прутьев, образующих цветочный узор. Оставшееся свободное пространство было забрано ржавой стальной сеткой. Этот шедевр мог бы украсить коллекцию серьезного европейского музея.

Е.П. повернул ручку и потянул на себя дверь, издавшую неприятный скрежещущий звук. Потом открыл внутренние фанерованные дверки. Затем проделал всю процедуру в обратном порядке и нажал на немного обглоданную временем черную прямоугольную кнопку. Громко сработало реле, лифт с лязгом дернулся и, немного подумав, медленно пополз вверх. Неожиданно в кабине погас свет, и лифт остановился. "Только этого еще не хватало!" - подумал с тревогой Е.П. Но свет, немного поморгав, снова зажегся, и лифт нехотя продолжил свое неторопливое движение.

На лестничной площадке третьего этажа была только одна двустворчатая небрежно покрашенная коричневой масляной краской высокая деревянная дверь. На ней красовалась неплохая латунная табличка с надписью "Коммуналка" и чуть ниже, помельче - "Отель-гостиница-общежитие". Правее тремя вертикальными рядами размещались допотопного вида электрические звонки с номерами. Из общей массы выделялся большой звонок с желтоватой кнопкой, утопленной в центре погнутой ржавой круглой коробочки. Его-то и выбрал Е.П. Несколько раз нажал на кнопку, но реакции не последовало. Тогда он решительно повернул дверную ручку, входная дверь легко открылась. Он ступил в темный коридор и больно ударился головой об угол какой-то железки. Пошарил рукой по стене, собирая старую побелку, и вскоре наткнулся на выключатель. Где-то наверху загорелась слабая желтая лампочка. "Потолок не меньше четырех метров, - отметил он. - А лампочка ватт двадцать пять, не больше. Экономно, ничего не скажешь". Она была ввернута в черный патрон и висела на древнем длинном шнуре в черной матерчатой оплетке. Причиной столкновения с железякой послужило прикрепленное к стене прямоугольное оцинкованное корыто. Чуть поодаль красовалось внушительное объявление, выполненное тушью на листе засаленного ватмана: "Экономь свет!" Чуть ниже уже карандашом было приписано: "Падла!" "Люди вспоминают молодость..." - с сочувствием подумал Е.П. Вдоль длинного коридора по обеим сторонам шли двери. "Не исключено, что это элитный ретро-бордель", - предположил он. В конце коридора можно было скорее угадать, чем увидеть, стойку рецепшн, к которой и направился Е.П.

Из комнаты слева доносился гитарный перебор и пьяный мужской дуэт старательно, пытаясь не сбиться с ритма, хрипло с чувством выводил: "В кейптаунском порту с пробоиной в борту "Жаннетта" поправляла такелаж..." Из-за двери справа, видимо, конкурирующая фирма с напором скороговоркой речитативом отвечала: "Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки..."

"Доминирует бесшабашная морская тематика", - пытаясь сообразить, к чему бы это, подумал Е.П.

Неожиданно откуда-то справа появился пацан лет десяти на трехколесном велосипеде. Высоко вскидывая колени, он на большой скорости приближался к Е.П. Только в последний момент Е.П. с трудом увернулся и избежал лобового столкновения. Но все же велосипедист довольно больно задел его педалью по ноге.

- Какой кретин! - произнес Е.П., подходя к рецепшн и потирая ушибленную ногу. - Куда только родители смотрят?!

- А что вы хотите? Они уже два дня, как квасят, не переставая, - пояснила миловидная женщина за ободранной стойкой. - И этот кадр уже с утра на бровях! Видимо, удачное дельце провернули.

- Какой кадр? - не понял он.

- Какой-какой! Вот этот малолетний преступник, который чуть вас не сбил! - указала она рукой на велосипедиста, который вдалеке уже караулил очередную жертву.

- Так ему лет десять, не больше! - удивился Е.П.

- Это так кажется! Валетику все пятнадцать! Просто ростом не вышел. Все пытается меня за попу ущипнуть. Я его уже предупредила, что башку оторву без всяких! Он форточник, кстати, очень дефицитная воровская профессия! Очень! Чтоб вы знали!

- Знаю. Сам пару недель, как откинулся, - мрачно пошутил он.

- Ну, вот! А я вам тут, как дура, все объясняю. А вы лучше меня разбираетесь во всех этих делах, - приняла она за чистую монету слова Е.П. - Пытался ножом мне угрожать, щенок эдакий! Все равно, говорит, будешь моей! Вы представляете, каков нахал! Еще молоко на губах не обсохло! А туда же!

- Могу провести с трудным подростком профилактическую беседу, - предложил он.

- Спасибо! Сама как-нибудь с ним разберусь. Не зря же десять лет на карате отходила! Так, подождите! Из-за этого обормота все нарушилось! - Она сделала паузу, сосредоточилась и заучено произнесла: - Здравствуйте! Вы позвонили в ретро-отель "Коммуналка". Если вас интересует бронирование номеров, нажмите один. Если вас интересует форма оплаты наших услуг, нажмите два. Если вы хотите поговорить с оператором, нажмите три. В целях улучшения обслуживания разговор записывается. В настоящий момент все операторы заняты. Оставайтесь на линии. Ваш звонок очень важен для нас. В данный момент все операторы заняты. Оставайтесь на линии. Время ожидания пять минут.

- Здорово! Но я, к сожалению, в данный момент не звоню по телефону, - виновато улыбнулся Е.П.

- Чего-то я ступила. И все из-за этого, пардон, говнюка! Извините! Вы хотите забронировать номер?

- А что, свободных номеров нет?

- Ну, вы даете! Надо бронировать за два месяца, как минимум! А лучше - за три! У нас гости из Израиля, США, Германии и даже из Уругвая приезжают! Почитай, со всего мира!

- Интересное кино... - задумчиво протянул Е.П. Он, наконец, вспомнил, как называлась в свое время прическа с большим начесом, украшавшая голову женщины. "Бабетта"! Вошла в моду в середине шестидесятых после фильма "Бабетта идет на войну" с Бриджит Бардо в главной роли.

- А вы хотите, чтобы вот так, пришел и все на цирлах?! - удивляясь наивности Е.П., произнесла с чувством женщина.

- Цирлих-манирлих. Вообще-то, если честно, хотелось бы!

- Так не бывает. Хочу - и все танцуют! - снисходительно объяснила она.

Из двери напротив вышел древний старичок небольшого роста. Длинные седые волосы его были аккуратно заплетены сзади в косичку. Голубые джинсы были порваны в нескольких местах согласно молодежной моде. На загорелом лице, изрезанном глубокими морщинами, выделялись темные живые глаза. Под мышкой он крепко зажимал деревянное сидение для унитаза.

- Уж могли бы новое дать! Ведь обещали! - ворчливо произнес он, укоризненно взглянув на администраторшу.

- Как только завезут, сразу сообщим! Поставщики подводят. Должны были на прошлой неделе завезти, - ласково извиняющимся тоном ответила женщина. - От лица фирмы приношу вам свои самые искренние извинения!

- Как был бардак, так и остался! - с удовольствием констатировал старичок и побрел в туалет.

Малолетний преступник вдалеке разогревал мотор, описывая небольшие круги на своем драндулете.

- Форточник Валетик готовится к новой атаке, - решил Е.П. предупредить женщину. - Можете потерять ценного постояльца.

- Вы имеете ввиду дядю Сему? - уточнила она.

- Именно, дядю Сему! - подтвердил он.

- Что вы! Этот орешек ему не по зубам! Он его так в прошлый раз огрел по башке стульчаком, что Валетик дядю Сему теперь за версту обходит стороной!

И действительно, пацан куда-то исчез.

- Дядя Сема - один из наших ВИПов. Уже второй раз приезжает к нам отдыхать. Из Израиля! - пояснила она. - Привередливый, но безобидный. Всю войну сапером прошел. Еще тот старичок. Все собирается жалобу писать в Верховный Совет. Полностью переключается. В прошлый раз, когда уезжал, всему персоналу по десять долларов вручил. Сказал, что давно так классно не отдыхал!

- Любопытный экземпляр...

- Не без того. А со стульчаками просто беда! И главное - только один производитель. Можно сказать, монополист. Ему что, ему ничего. Поехал на рыбалку, потом запил и на все забил! Мы уже хотим собственное производство открывать. А то совсем обнаглел, частник проклятый! Мы так можем лучших клиентов растерять.

- Забавная ситуация, - отреагировал Е.П. - Я так понимаю, что пластиковые сидения клиентов не устраивают?

- Правильно понимаете. Я думаю, и вы бы воспротивились на их месте.

- Возможно. Как-то пока не думал на этот счет.

- Мы всех убеждаем, главное - без фанатизма! С другой стороны, люди платят реальные деньги и хотят все иметь по первому разряду. Как говорится, он клюзив! Знаете, что это такое?

- Догадываюсь. Турецкая фишка для наших дуроломов. Ваших постояльцев можно понять. У каждого своя правда.

- Вот это абсолютно точно. У каждого своя правда! Необходимо записать, чтобы не забыть. У меня есть тетрадь, куда я записываю всякие удачные выражения. - Женщина порылась в своих бумагах, вытащила ученическую тетрадь и быстро стала в нее записывать полюбившуюся фразу.

- Не торопитесь, а то наделаете ошибок! Я могу еще раз повторить. Мне не трудно.

- Шутите? - Она испытующе посмотрела на Е.П.

- Шучу!

- Я так и поняла. Могли и не подтверждать.

"Она или дурында, каких свет не видывал, или потрясающая прикольщица... Пожалуй, все же второе", - поразмыслив, решил он.

- И что это я с вами так разоткровенничалась? Видимо, вы вызываете доверие.

- Вызываю, - согласился Е.П.

Рядом с рецепшн открылась дверь с табличкой "Бельевая". Из нее вышел здоровенный мужик в белой несвежей сильно растянутой нижней майке, которую в народе прозвали "алкоголичкой". Низкий лоб и маленькие поросячьи глазки говорили о незаурядном уме. На руках он держал плотного мальчугана лет двух. Малыш был точной копией отца.

- Сынок, помнишь, как машинка делает: "Ж-ж-ж", - проговорил ласково мужик. Сынок внимательно немигающим взглядом уставился на отца. Не дождавшись ответа, мужик снова заладил: - Скажи, сынок: "Ж-ж-ж!" Ну, машинка, ж-ж-ж! Ты же знаешь!

Неожиданно малыш крепко ударил его по лбу своим уже неплохо сформировавшимся кулачком.

- Ты что, сынок?! - изумился опешивший отец и, подумав, добавил: - А вообще-то правильно врезал, чтоб папка не приставал.

Потом он повернулся к девице и сказал:

- Ну как дела, Ленок? Гости довольны сервисом?

- Все пучком, Николаша, - откликнулась Ленок.

- Не гоняй зазря электричество! - Он показал рукой на светло-желтый вентилятор с крупной биркой "Орбита-5".

- Оно что, твое? - поинтересовалась Ленок. - Ладно, не выпендривайся! Шефа сейчас нет в офисе.

- Слушай, я что придумал! "Коммуналка" - конечно, клевое название. Но может пора ребрендинг провести?

- Хорош выпендриваться! Вот шеф появится и покажет тебе ребрендинг!

- Ладно, Ленок, не заводись! Это я так, к слову. - И он снова скрылся с сынком в бельевой.

- Это наш каптенармус, - пояснила Ленок. - Поднахватался всякого. Ребрендинг! Надо же такое удумать! А все - общение с постояльцами. Стал мечтать о высшем образовании. А раньше торговал цветами. Потом кавказцы его подвинули. Вследствие чего проникся крайне националистическими настроениями. До этого был обычным охламоном! - Она испытующе посмотрела на Е.П. и добавила: - А с другой стороны, непонятно, Москва это или какой-нибудь там... - ненадолго задумавшись, закончила: - скажем, Сталинабад?!

- Действительно, легко перепутать, - поддакнул он.

- Кому понравится, если бизнес отбирают? Ну, правда, он духом не падает. Видите, в рабочее время занимается воспитанием детей. У него еще двое.

- Чувствуется, опытный педагог, - оценил каптенармуса Е.П. - Правда, страдает избыточным интеллектом.

- Да, это есть, - согласилась Ленок. - А что делать? Против генетики не попрешь. Скорее всего, родители виноваты. Может, выпивали или еще что.

- Вы что, корыто специально на входе повесили? Чтобы народ башкой ударялся? - поинтересовался, как бы невзначай, он.

Ленок внимательно на него посмотрела и после долгой паузы произнесла:

- Вы сегодня уже третий, кто интересуется этим фактом. До вас феэсбешники заходили, спрашивали! Потом какие-то чумородные кадры из Думы. Им не говорила. А вам скажу. Появилось вчера ночью. Полнейшая неожиданность. Мы уже решили, что кто-то из гостей приволок откуда-то с помойки. Ну, по старой памяти. Так нет, никто не признается. Да и на помойке-то сейчас такое уже не найти. Пытались снять. Но не получилось. Крепко прикрутили. Николаша даже с лестницы свалился.

- Каптенармус?

- Он самый. Умелец хренов! Хорошо еще, что руки-ноги себе не переломал. А то была бы производственная травма. И пришлось бы платить по больничному сто процентов. У нас же все по-белому.

- Конкуренты не дремлют. Корыто вполне может быть сакральным объектом... Но уж слишком просто... - тихо проговорил он, наблюдая за реакцией женщины.

- Что? - не поняла она.

- Отыграла пас натурально. Ладно, пошли, кухню посмотрим, - предложил Е.П.

- Зачем?

- Есть клиентура для вашей богадельни.

- Ладно, пошли.

Она нехотя вышла из-за стойки, и Е.П. отметил, что у нее шикарная фигура.

В кухне стояло шесть газовых плит и столько же небольших обшарпанных столиков с табуретками. Висели полки с посудой и кастрюлями. Пахло щами и котлетами.

- Каждой комнате положено две конфорки, - пояснила Ленок. - Ну что, удовлетворили свое любопытство?

- Круто! - искренне восхитился Е.П. - Прямо, возвращение в детство.

- А то! - довольно улыбнулась она. - Ванных и туалетов по три. Расписание на дверях.

- Какое расписание?

- Такое! Кому когда мыться и заниматься постирушкой.

- Логично, - похвалил он.

- Смотреть будете?

- В следующий раз, и так все ясно.

- Тогда пошли обратно. Мне вообще-то покидать рабочее место не положено. Можем выслать фото по мейлу. Если серьезные намерения, вам надо к шефу. Обговорить комиссионные и прочее.

- Он ваш любовник? - решил сделать неожиданный ход Е.П.

- Почему, если сразу, то любовник? - обиделась Ленок. - Я что, похожа на такую?

- По-моему, в этом нет ничего зазорного. Обычная офисная история.

- Во-первых, у нас не офис, а во-вторых, он мой муж. Но открою маленькую семейную тайну - надоел ужасно! Кстати, можешь говорить мне "ты". Так будет удобнее. Если соберешься в дальние края, дай знать.

- А что, похоже?

- Есть немного... Про корыто, если что, могу сообщить. Вижу, ты интересуешься.

- Если что, вот номер телефона. - Он протянул ей кусочек плотной бумаги.

Она сосредоточенно его изучила.

- Ты что, компьютеры чинишь? - поинтересовалась она.

- Визитки закончились, использую эти. Видишь, ремонт компов зачеркнут, а другая сторона чистая, поэтому там телефон.

- Разумная экономия, - одобрила Ленок.

- Поеду или в Кейптаун, или в Портленд, - неожиданно для себя заявил он. - Пока еще не решил.

- Вот и отлично! Меня устраивает любой вариант. Имей в виду, я знаю шесть языков!

- Вот это похвально. Я сразу понял, что ты придуриваешься!

- Не сразу! Я видела твои сомнения.

- Ладно, не сразу. Учти, там может быть опасно, - предупредил он.

- Тем лучше. Ты что думаешь, сидеть здесь за стойкой - мечта всей моей жизни?

- Нет, не думаю.

- Вот и правильно, что не думаешь!

"В ней, несомненно, есть темперамент, и она не дура... Конечно, явная подстава, ну да, нам, татарам, что водка, что пулемет - лишь бы с ног валило! А вдвоем, как не крути, будет повеселее", - решил он, идя по коридору. Снова две музыкальные тусовки, Кейптаун и Портленд, продолжали выяснение отношений. Е.П., решив внести свою лепту, хрипло заорал: "Но парус, порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь!" На миг наступила тишина. Он обернулся и увидел, как Ленок одобрительно подняла вверх большой палец правой руки.

Выходя на улицу, он подумал, что теперь на очереди вполне может быть ржавая нефтяная труба с сидящей на ней такой же ржавой жабой.

Старец

Е.П. шел вдоль Никитского бульвара. Поход по магазинам его сильно вымотал, и он зашел в небольшой дворик, где грустил на постаменте в кресле Николай Васильевич Гоголь. Е.П. устроился в тени на скамейке и стал жевать купленный сэндвич. Мимо него проехал бугай на крошечном скутере. Вдобавок он усадил перед собой малыша. Оба были основательно экипированы - каски, мотоциклетные очки и краги. Водила нарезал небольшие круги по двору. Иногда мотор скутера захлебывался, и тогда здоровяк помогал движению ногами, отталкиваясь ими от асфальта. На улице было жарко, и поэтому водила позволил себе небольшую вольность - шорты. Длинные черные носки были натянуты до середины мощных икроножных мышц. "Какой потрясающий экземпляр!" - восхитился Е.П.

Неподалеку сидели на корточках таджики. Они перекладывали тротуарную плитку и решили немного передохнуть. Таджики оживленно переговаривались и одобрительно цокали языками вслед проезжающей парочке, когда та накручивала очередной оборот.

Экземпляр кого-то напоминал Е.П. "Где же я встречал этого отчаянного гонщика?" - безуспешно напрягал он память. Неожиданно скутер затормозил рядом с ним. Водила снял очки. И Е.П. узнал в нем кастеляна Николашу.

- Вы это... в общем, старец хочет дать вам напутствие! - запинаясь, вымолвил Николаша.

- Старец? Напутствие? - повторил Е.П., стараясь понять смысл сказанного. - Какое напутствие?

- Ну, вы вроде как собрались в этот, как его... вспомнил, в Кейптаун! Старец сказал, что на чужбину без напутствия нельзя!

"Неужели Ленуся растрепала? - попытался проанализировать ситуацию Е.П. - Нет, не похоже... Все сильно запутывается".

- Надо ехать! - веско добавил Николаша. - Старец редко кого приглашает. К нему запись на год вперед! Так что это - большая честь!

- Ясно! - без раздумий, несмотря на усталость, сразу согласился Е.П. - Когда поедем?

- Прямо сейчас! Только дитя передам жене.

Он достал мобильный, набрал номер и коротко твердо сказал: "Выходи!"

Из дома-музея Гоголя вышла статная женщина в строгом темном деловом костюме.

- Зачем звал, Николай? - недовольно обратилась она к мужу.

- Мне надо срочно отъехать по делам! Займись воспитанием сына, - угрюмо произнес он. - Товарища надо к старцу отвезти! - и он кивнул в сторону Е.П.

- Опять за старое? - строго поинтересовалась женщина. - Ты что, не понимаешь, что я на ответственной работе?!

- Не позорься, мать, перед людьми! Я же тебе русским языком объясняю, старец хочет побеседовать с товарищем!

Женщина, недобро сощурив глаза, оглядела Е.П. и, усмехнувшись, протяжно передразнила:

- С товарищем! Знаем мы этих твоих товарищей... в юбках!

Е.П. стало немного обидно, что его воспринимают таким странным образом.

- Ладно, мать, не позорься! - снова заладил Николаша.

Жена взяла на руки сына и пошла к дому-музею.

- Обязательно позанимайся с ним английским! - бросил ей вдогонку Николаша. - А то он вырастет балбесом!

- Может, не стоит дразнить? - высказал предположение Е.П. - Вполне может психануть и вернуться.

- Пусть знает, кто в доме хозяин! - отмел все сомнения Николаша. - Пойдемте, тут за углом стоит авто. На нем поедем.

- Далеко ехать? - спросил Е.П.

- Не очень. Сейчас пробок не должно быть. Часа за два доберемся. Его скит на границе с Тверской губернией. Там еще бывший царский заповедник "Завидово". Может быть, слышали?

- Слышал. Там еще Брежнев сотоварищи на кабанов охотились, а до этого - Хрущев. Показывали как-то хронику.

- Тоже мне охота, мать их! Выгонят егеря скотину, а эти старые дурни палят по ней, как в тире! - мрачно осудил прежнее руководство Николаша.

Авто оказалось стареньким УАЗиком. Он подкатил к нему скутер, открыл заднюю дверь, вытащил из кузова широкую доску и легко вкатил по ней внутрь свой мопедик.

- Пригодится в лесу, - объяснил он свои действия. - Там тропки узкие. Машина не пройдет. А этот в самый раз! Старец мне его дал в лизинг. Знаете, что это такое?

- Догадываюсь, - откликнулся Е.П. Видимо, употребление звучных иностранных слов было слабостью собеседника. И для установления доверительных отношений лучше было бы сказать - нет.

Уазик к удивлению Е.П. легко завелся.

- За машиной нужен уход, - произнес довольно Николаша, зачем-то сильно газуя, и, помолчав, веско добавил: - Как и за женщиной. Иначе они приходят в негодность!

- Остроумное утверждение, - одобрил Е.П.

- Да, - коротко откликнулся Николаша и включил радио.

Они быстро добрались до Садового кольца. И уже там движение транспорта сильно замедлилось.

- Тьфу! Проклятая попса! Видно, дала какому-то продюсеру! - неожиданно разозлился Николаша на очередную певицу. Хотя до этого довольно спокойно слушал аналогичные выступления.

Он опустил боковое стекло и смачно плюнул наружу. Плевок попал на лобовое стекло двигавшегося рядом "Мерседеса" с кавказцами. Е.П. увидел их изумленные лица. Они никак не могли взять в толк, как такое вообще могло случиться. Николаша воспользовался возникшей заминкой и, ловко протиснувшись между соседними машинами, завернул в оказавшийся справа переулок. Немного проехав, снова свернул, на сей раз, во двор, остановился и выключил мотор. Потом быстро выскочил из машины и спрятался за стоящими в сторонке мусорными баками. Е.П. не заставил себя ждать и быстро последовал его примеру.

- Гребаные кавказцы! Житья от них нет! Все, суки, с оружием! А русскому человеку чем, голыми руками, от них отбиваться?! - тяжело дыша, проговорил Николаша.

"Какой опасный тип! - подумал про него с неприязнью Е.П. - Легко может подвести под монастырь! И никакие деньги не понадобятся!.. "

Разъяренные кавказцы вскоре пролетели мимо, пометались взад-вперед по переулку, постреляли в воздух и уехали, несолоно нахлебавшись.

- Ну, все! Вроде умотали! Можно выходить. Нас голыми руками не возьмешь! - довольно констатировал Николаша. - Надо было бы им, конечно, камнем залепить по-хорошему! Чтобы знали, как людей дразнить!

- Ну, это в следующий раз! Сейчас их уже не найти. Может быть, если повезет, удастся встретить на обратном пути. Камень советую заранее подыскать.

- Вряд ли снова попадутся. Хотя, кто их знает. Им же делать нечего, вот и носятся целый день по улицам как угорелые! - воспринял он за чистую монету предложение Е.П.

"Кажется, когда-то, лет сто тому назад, уже приходилось, прятался за мусорными баками или нет? - мелькнули в голове Е.П. смутные обрывочные воспоминания. - Вроде бы тогда был автомат".

Без особых происшествий они выехали за пределы Москвы.

- Нет уж, больше попсу слушать не будем! Себе дороже! Поищем социальный рок. - Николаша стал крутить ручку магнитолы и неожиданно громко, протяжно запел: - Дурные города! Тупые поезда!

- Кажется, там были другие слова, - засомневался Е.П.

- Эти лучше подходят, - объяснил Николаша. - Люблю этот музыкальный релиз, что по-английски называется сингл. - Многозначительно помолчав, добавил: - Как будто про меня написано! Половника никто не слышит! - с чувством закончил он.

- Почему половника? - решил докопаться до истины Е.П.

- Это девичья фамилия моей матушки, - вздохнув, ответил Николаша. - Они все время с отцом ссорились.

- А кем ваша супруга работает в музее? - решил удовлетворить свое любопытство Е.П.

- Заместителем директора, - неохотно признался собеседник. - И все, чтобы только унизить.

- Кого унизить? - не понял Е.П.

- Меня, конечно. Кого же еще? Я фактически не при делах, а она начальница! Это что, не унижение?!

- Ну, сейчас же не домострой, - попытался смягчить ситуацию Е.П. - Как-никак, двадцать первый век на дворе.

- Вот именно, что на дворе! Мужчина должен быть главным в семье! А тут такое унижение, - снова повторил Николаша. Чувствовалось, что это был больной вопрос.

- Ну, вы же не последний человек в "Коммуналке", - возразил Е.П., пытаясь успокоить главу семьи.

Николаша, сжав челюсти, вцепился в руль. "Как бы снова чего-нибудь не учудил! - забеспокоился Е.П. - Надо его как-то отвлечь от этой животрепещущей темы". Но вместо этого зачем-то поинтересовался:

- Она что, музейный работник? - укоряя себя за излишнюю любознательность.

- Не совсем... - замялся Николаша. - По организационным вопросам... В министерстве решили, что за Гоголем нужно присматривать.

- За Гоголем? Присматривать? - повторил с удовольствием Е.П. - Вот это разумно, по-государственному! Главное, чтобы про Салтыкова-Щедрина в спешке не забыли. Ну, там, в министерстве!

"Сход с ума продолжается, - подумал он удовлетворенно. - А то тронешься в одиночестве, а так, всем миром. Все веселее".

- Ее Фридка устроила. Они с ней в одном классе учились. Еще тогда в Питере. У нее пропуск туда! - Николаша оторвал одну руку от руля и, ткнув указательным пальцем в потолок кабины, продолжил: - Стала зазнаваться, паскуда! По организационной работе! Видите ли, какая шишка на ровном месте! Посуду и ту перестала мыть! Надо бы врезать ей как следует, чтобы пришла в себя!.. Но опасно, настучит Фридке, и меня в момент смогут закрыть. В момент! С такими-то связями! Поэтому пока пытаюсь силой убеждения, да и детям, как не крути, нужен отец. А то побегут не в ту сторону! - разъяснил он свою позицию по семейному вопросу.

Оба замолчали. "Возможно, Кормушка никуда и не пропадала, - неожиданно пришла в голову Е.П. гениальная догадка. - Все это специально разыгранная ложная тревога, чтобы прояснить расстановку сил между кланами и лояльность отдельных политических игроков!"

Через полтора часа они свернули с Ленинградского шоссе налево под "кирпич", проехали еще пару километров и остановились перед шлагбаумом. Из стоящей рядом сторожевой будки вышел прапорщик с автоматом.

- Куды претесь? - спросил он недобро.

- Не признал? - мрачно поинтересовался Николаша.

- Я спрашиваю, куды претесь? Ты что, "кирпич" не видел?

- Скотина! Делает вид, что не узнает, - обратился Николаша к Е.П., доставая сто рублей. - На, подавись! - сказал он прапорщику.

- Ты, Николай, порядок не нарушай! Ростом не вышел! - произнес уже вполне миролюбиво прапорщик, пряча купюру в сапог и поднимая шлагбаум.

- Совсем обнаглели, паразиты! Отовсюду сосут кровь у трудового народа! Буквально, отовсюду! Ну, да ничего, недолго осталось куражиться! - с угрозой проговорил Николаша, с остервенением газуя на холостом ходу. - Подыши у меня СО, подыши, сука коррупционная!

И не дожидаясь ответного хода прапорщика, резко рванул вперед.

Через километр уперлись во второй шлагбаум. Из такой же будки, что и у первого, вышел на сей раз старший лейтенант.

- Ты чего-то, Николай, зачастил! Кто там у тебя в кабине? Что-то не признаю!

- Это к старцу!

- Откуда я знаю, что к нему?! У него разрешение для проезда в спецзону есть?

- Позвони шефу! Он в курсе, - порекомендовал Николаша старлею.

- Ладно, давайте паспорт, - обратился офицер к Е.П.

Взяв документ, старлей скрылся в будке.

- Слепни проклятые! Облепили матушку Россию! - прокомментировал происходящее Николаша.

Появился старлей. Отдал паспорт.

- Ладно, проезжайте! С тебя, Николай, пузырь!

- Разбежался! Я сейчас, считай, без работы. Не до пузырей!

- Скоро тебя жена из дома выгонит, помяни мое слово!

- Это тебя жена скоро выгонит! - ловко парировал Николаша. - Ладно, бывай, служивый!

Они проехали еще километров десять. Основная дорога повернула налево, а они, съехав с асфальта, двинулись по заросшей травой грунтовке, пока не уперлись в опушку густого леса. Остановились. Николаша снова вытащил из кузова доску и скатил по ней скутер.

- Дальше на нем, - пояснил он свои действия.

- Двоих не увезет, - засомневался Е.П.

- И не надо. Поедете один. Управление простое. Справитесь!

Он показал Е.П. переключение скоростей.

- Главное, постарайтесь не упасть! - предупредил Николаша Е.П. - А то можете повредить аппарат. А он не мой, старец дал в лизинг. Знаете, что это такое? - снова поинтересовался он, видимо, не поверив первому ответу.

- Знаю, - снова не оправдал его ожидания Е.П.

- Вот по этой тропинке поедете, - махнул рукой Николаша в сторону кустов. - Никуда сворачивать не надо. Упретесь прямо в скит. Километра три, не больше. Я вас здесь буду ждать. Хоть немного посплю. Дефицит сна плохо влияет на потенцию. Вы в курсе?

- В курсе, в курсе. Тропинка-то где? - поинтересовался Е.П. Лес стоял плотной непроходимой стеной.

- Вот она. - Николаша раздвинул кусты, и точно, между ними виднелась тропинка, уходящая в чащу леса.

Е.П. взгромоздился на скутер и тронулся в путь. Действительно, ровно через три километра лес неожиданно расступился, и Е.П. въехал на просторную поляну. На ней стоял небольшой добротный бревенчатый дом. В одном из окон мелькнуло бледное лицо и быстро спряталось за занавеской.

Е.П. заглушил мотор и огляделся. На крыше дома высилась замысловатого вида антенна. Неподалеку виднелась землянка в три наката с низенькой дверью. Сбоку располагались аккуратные грядки и несколько теплиц. Где-то за домом кудахтали куры.

Он постучал во входную дверь, которая моментально открылась. На пороге стоял маленький пацан со стариковским лицом, в котором Е.П. не без труда признал давешнего знакомого, Валетика. На нем был черный груботканый подрясник, подпоясанный веревкой. Маленькая скуфейка с трудом держалась на макушке. Злобно сверкнув глазами, он поинтересовался:

- Вам чего?

- К старцу! - коротко бросил Е.П.

- Оне изволят отдыхать и никого сегодня принимать не будут! До вечера будут отдыхать, а потом молитва и сразу спать, - отметая возможные возражения, категорически проговорил Валетик.

"За что-то он меня невзлюбил, да и попытка наезда в "Коммуналке" была не спонтанным делом..." - подумал Е.П.

- Кто там? - услышал он из глубины дома старческий дребезжащий голос.

- Не знаю, авва! Шляются тут всякие... подозрительные. Похоже, милостыню выпрашивают. Не знаю, - отозвался Валетик.

- Приглашай!

- Ни стыда, ни совести у людей! Ты их - в дверь, они - в окно! - осуждающе пробормотал Валетик, нехотя пропуская Е.П. внутрь.

В просторной светлой комнате за большим обеденным столом сидел дядя Сема. Он был одет в светлый льняной костюм. На этот раз длинные волосы обрамляли его лицо и свободно падали на плечи. Он закрыл ноутбук, снял очки с толстыми стеклами и внимательно взглянул на вошедшего. Весь его облик был полон сдержанного достоинства, покоя и благородства.

- Дядя Сема? - невольно вырвалось у Е.П.

- Дядя Сема, - хмыкнув, передразнил его Валетик. - Это сам преподобный старец Симеон!

- Валетий, будь разумен. Вспомни евангелие от Матфея, - мягко одернул его старец. - И потом, преподобный - это обращение подходит к иереям. Я тебе уже об этом говорил. Хотя это и не столь важно.

- Хорошо, авва, - согласился Валетик и тихо, так, чтобы слышал только Е.П., прошипел: - Нашел, наконец, себе дядю!

- Присаживайтесь! - обратился старец к Е.П., указывая ему на стул перед собой. - Чаю со мной выпьете? Баранки свежие и варенье неплохое, земляничное, черничное, малиновое. На выбор. Тут ягод вокруг полно. Да и экология не подкачала.

- Спасибо. С удовольствием, - поблагодарил его Е.П.

- Валетий, не сочти за труд, завари, будь добр, свежего чаю да не забудь положить немного мяты. Она у нас здесь хороша, аромат по всему дому идет, - и, помолчав, продолжил: - Мне понятно ваше смятение. Кто же перед вами? Сумасбродный богатенький турист из Израиля дядя Сема или почтенный, просветленный мудростью старец Симеон? Чуть позже я постараюсь разрешить ваши сомнения, а пока лишь скажу - и то, и другое.

- А Валетик? Он кто?

- Ну, во-первых, он - не Валетик. Это все в прошлом. Теперь он отрок Валетий. Имя для человека имеет решающее значение. Это несомненно, оно указывает путь... Валетий помогает мне по хозяйству, читает вслух священные книги. А то глаза меня уже подводят, правда, обострилось внутреннее зрение.

- Авва как тогда меня стульчаком огрел, так враз всю дурь и выбил, - уважительно глядя на старца, проговорил Валетий, выходя из комнаты.

"Всю да не всю, велосипедист хренов..." - подумал Е.П.

- Как вы знаете, христианской традиции чужда идея переселения душ. Хотя я к этому отношусь не столь однозначно. Такие мыслители древности, как Сократ и Платон, не говоря уже о Пифагоре, считали это делом реальным. А в индуизме это вообще одно из ключевых положений. Так вот... - Старец сделал паузу и выжидательно посмотрел на собеседника. - В вас, уважаемый Е.П., предположительно переселилась душа легендарного охотника Евстрата Пантелеймоновича, жившего в Сибири на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. В это, безусловно, трудно поверить, но кое-что указывает на то, что это возможно. Сначала, разумеется, вы категорически воспротивитесь этому новому знанию. И это будет вполне естественным отрицанием... Я не смогу подробно рассказать вам о жизни Евстрата Пантелеймоновича. Это бы заняло не один час, а возможно, и день. Остановлюсь лишь на некоторых, так сказать, опорных моментах его биографии. Судьба его сложилась весьма и весьма трагически. Во время гражданской войны обе стороны хотели заполучить его в свои ряды. Он же принципиально сохранял нейтралитет. Ему пришлось побывать и в застенках ЧК, и в белогвардейской контрразведке. О своих мытарствах он поведал в изданных в Париже в двадцатых годах прошлого века "Записках охотника". Евстрат Пантелеймонович не случайно так назвал свои заметки. Он порицал увлечение охотой ради забавы и считал это несомненным и большим грехом. За это он подверг суровой и нелицеприятной критике таких писателей, как Тургенев, Толстой, Некрасов и других менее известных. Особенно досталось Некрасову, радетелю за народ. В свою очередь и эмигрантская пресса обрушилась на него, да как он смел, да кто он такой, букашка эдакая, поднять руку на святыни русской литературы. Да, так вот, ему, как сказочному Колобку, в результате удалось уйти, как от белых, так и от красных. Он прятался на охотничьих заимках в труднопроходимых таежных лесах. Потом ему удалось добраться до Берингова пролива, который он и пересек зимой на лыжах, попав в результате на Аляску. Кажется, он единственный, кому это удалось сделать в одиночку. О его жизни с алеутами и его приключениях в Америке можно было бы написать не одну книгу.

Старец прервал свой рассказ. В комнату вошел Валетий, неся в руках большой белый фаянсовый чайник. Он быстро накрыл на стол, поставив на него вазочки с вареньем и затейливый старинный поднос с баранками, сушками и сухарями. "Как бы не отравил..." - подумал с опаской Е.П. про Валетика. Тот демонстративно, как бы опровергая его подозрения, разлил чай по чашкам. Чайный аромат наполнил комнату, подтверждая слова старца.

- А ты? - обратился старец к Валетию. - Садись с нами испить чаю.

- Нет, авва, - отказался тот. - Много дел еще, я потом, - и чинно удалился.

- Ну что ж, не грех малость и подзаправиться. - Старец повернулся к небольшой закопченной иконе, висевшей в углу, быстро перекрестился, налил себе чай в блюдце и продолжил свой рассказ, делая небольшие паузы, чтобы прихлебнуть чаю да съесть ложечку варенья. - По дошедшим до нас слухам, Евстрат Пантелеймонович обладал выдающейся мужской силой. И в деревнях женская половина заранее знала о его появлении и испытывала известное волнение. Своим избранницам он дарил дорогие подарки, шкурки соболя или куницы. Мужикам, естественно, это не нравилось, и они много раз пытались его проучить, но ни разу им это не удалось. Евстрат Пантелеймонович был очень осторожен, к тому же, в каждой деревне у него были осведомители, а точнее сказать, осведомительницы. Ко всему прочему, он был необычайно увертлив и хорошо развит физически. И главное, всегда имел при себе восьмизарядный Манлихер последней модели, который быстро остужал особенно горячие головы. К тому же он виртуозно умел метать ножи. Это ему пригодилось и впоследствии. Уже в весьма зрелом возрасте перед войной он выступал в парижском цирке с уникальными номерами. В интернете мне удалось найти афишу того времени, где он изображен в виде сибирского казака с юной помощницей, забыл ее имя, немного странное...

Старец неожиданно закрыл глаза и задремал. Стараясь сохранять тишину, Е.П. съел пару необычайно вкусных баранок. Старец глубоко вздохнул и, открыв глаза, виновато улыбнулся:

- Прошу извинить. Было необходимо расслабиться. Что делать, годы никого не щадят... Продолжу с вашего позволения. Евстрат Пантелеймонович рос в состоятельной купеческой семье и получил неплохое образование. Он закончил Тенишевское училище и как старший сын должен был продолжить дело отца. Но почему-то вскоре уехал в Сибирь. О причинах отъезда он нигде не упоминает...

Е.П. слегка разморило от горячего чая, да и голос старца звучал убаюкивающе. И он пропустил часть повествования.

- ... церковные обряды являются естественным продолжением языческих ритуалов. Центральное же место в основных религиях занимает молитва. Необходимо выделить коллективную молитву. Для этого надо создать особое настроение у паствы. Поэтому храмы, поэтому обряды. Некоторые считают, что сильные духом могут обойтись без этого... - Старец надолго задумался. И как бы рассуждая сам с собой, продолжил: - Любая борьба есть зло, потому что в ней есть побежденные, то есть павшие. Вот тут-то и возникает спорное понятие справедливой борьбы. С другой стороны смирение может быть худшим злом, смирение перед несправедливостью и злом... Современное время характеризуется неистовым стремлением к наживе. Золотые унитазы, бесконечной длины яхты и это в то время, когда больные дети умирают из-за нехватки лекарств. Низость и подлость духа, победа дьявола. Временная победа... В будущем большая часть заработанных денег будет тратиться на благотворительность, а личное обогащение станет моветоном... В России никак не наступит рассвет, затянувшиеся смутные времена привели к серьезной деградации народа. Слишком поздно Россия обрела язык, а с ним и сознание...

Неожиданно старец встрепенулся и, как бы обретя второе дыхание, бодро произнес:

- В начале разговора вы спросили, кто я. Постараюсь коротко. Немного устал. И вскоре надо будет передохнуть. Я вырос в интеллигентной еврейской семье. Отец был врачом, все время пропадал в больнице. Мама работала корректором, хотя и получила еще до революции хорошее музыкальное образование. Она учила нас, своих детей игре на фортепьяно. Как сейчас я вижу наше пианино с пустыми подсвечниками по бокам... Мне часто приходилось драться в школьные годы. И я поднаторел в уличных схватках. Подоплека их была разная, но часто это был антисемитизм. Это такая же устойчивая тенденция в России, как дураки и дороги. И только когда мне исполнилось сорок лет, я узнал о своем происхождении. Мои биологические родители были уничтожены во время первых сталинских репрессии в двадцать седьмом году и меня взяли к себе, буквально спасли соседи по коммунальной квартире. Мне тогда было два года. У них было своих двое детей. Моего родного отца расстреляли вскоре после ареста. Он был царским офицером, из обедневших дворян. Мама же была из семьи приходского священника... С моей старшей сестрой Фирой вы, кажется, были знакомы? - Старец изучающе взглянул на собеседника.

- Вряд ли, - замялся Е.П.

- Возможно, вы знали ее, как бабушку Фиру.

- Бабушку Фиру? Нет, не припомню.

- А может быть, это я что-то путаю, - не стал настаивать старец. - Редкая красавица была, царствие ей небесное. И человек удивительной душевной силы. Пять лет, как покинула этот мир.- Старец перекрестился. - Кстати, Евстрату Пантелеймоновичу удалось дожить до ста пятнадцати лет, и умер он, что символично, на рубеже веков. В отдельной главе в своих записках он говорит о человеке, в которого может переселиться его душа. Так вот, он непременно должен иметь собаку.

- Собаку? - насторожился Е.П.

- Да, собаку! - твердо проговорил старец. - Евстрат Пантелеймонович придавал большое значение отношениям человека и собаки. И у него в течение всей его жизни было много верных друзей-собак, которые всегда сопровождали его, бывало, спасая его от верной гибели. Валетий! - неожиданно зычно крикнул он.

- Звали, авва? - спросил мгновенно появившийся отрок.

У Е.П. возникло подозрение, что он все время подслушивал за дверью их разговор.

- Валетий, будь добр, приведи Томми!

- Зачем? - нахмурился отрок.

Старец, молча, выразительно на него посмотрел.

- Хорошо, авва. - Валетий метнул злобный взгляд в сторону Е.П.

Через минуту в комнату, радостно повизгивая, вкатился маленький мохнатый песик. Он сразу же устремился к Е.П. и, уткнув морду ему в колени, довольно завилял хвостом.

- Вот видите, он сразу признал в вас хозяина, - довольно произнес старец.

- У меня никогда не было собак, - с сомнением произнес Е.П.

- Это неважно. Томми провел два года в приюте, пока не попал к нам. Кстати, они очень подружились с Валетием.

"Возможно, в этом причина его откровенной неприязни ко мне?" - предположил Е.П., почесывая Томми за ухом.

- Может быть, не стоит их разлучать? - предпринял он слабую попытку сопротивления.

- Это не должно вас беспокоить. Валетий с самого начала знал, что Томми предназначен вам. Последнюю собаку Евстрата Пантелеймоновича звали Том, что, как вы сами понимаете, имеет немаловажное значение. Томми предан и умен, чем выгодно отличается от своих старших братьев по разуму. Этот окрас называется соль с перцем.

- Все это забавно, - промямлил Е.П., думая, что только собаки ему еще не хватало. - Разумеется, если вы, конечно, настаиваете. Вы уверены, что это охотничья порода?

- Безусловно! Это метис тибетского терьера. И последнее. Евстрат Пантелеймонович настоятельно рекомендовал передать вам свои сапоги, шапку и бешмет. Вон, в углу на лавке лежит сверток.

- Почему мне? - не сразу понял Е.П.

- Ну как, почему? - укоризненно проговорил старец.

- Большое, конечно, спасибо за доверие. Но вообще-то я чужие вещи, как правило, не ношу, - постарался мягко обосновать свой отказ Е.П.

- Это странный предрассудок! Особенно в данной ситуации. Во-первых, эти вещи не чужие, а во-вторых, они после химчистки. И все в отличном состоянии, особенно сапоги, а шапка, так практически новая.

- Хорошо, - согласился Е.П., не желая расстраивать старца. "Никто же не будет знать, ношу я их или нет, в конце концов. Чего это я вдруг заупрямился?" - подумал он и продолжил: - Вообще-то, честно говоря, я принципиальный противник охоты. Считаю, убийство животных дурным делом.

- Так никто вас и не заставляет убивать животных, - снисходительно улыбнулся старец.

- Что верно, то верно, - согласился Е.П.

Старец встал со своего места, и Е.П. понял, что аудиенция закончена. Он поблагодарил старца за угощение и подошел к лавке. Рядом со свертком лежала старинная книга.

- Это тоже мне? - поинтересовался он.

Старец в ответ доброжелательно кивнул. Е.П. прочел название - "Дрессировка и натаска подружейных собак" Г. Оберлендер. 1910 год. Бесплатное приложение к журналу "Охотничий вестник".

- Хорошая книжка, - проговорил он. - Раритет.

- Очень, - откликнулся старец. Было непонятно, шутит он или говорит серьезно.

Они вышли из дома. От прозрачного воздуха, напоенного запахами хвои и скошенной травы, слегка закружилась голова. Сзади у скутера к удивлению Е.П. оказался довольно вместительный багажник. Он сложил туда сверток, а сверху еще уместился Томми.

- Кормление первоначально означало содержание должностных лиц. Если с отроком, то по две куры в день, а в среду и пятницу - по сыру да семь ведер солоду, - многозначительно проговорил напоследок старец и добавил: - Не забудьте пристегнуть поводок! Он сверху в отдельном пакетике.

- Не забуду, - пообещал Е.П.

Выехав из леса, Е..П. обнаружил Николашу, подкачивающим колесо Уазика. Томми моментально выскочил из сумки и беззлобно облаял Николашу.

- Вы, я вижу, не зря съездили, - кивнул он в сторону собаки. - Старец подарил?

Е.П. утвердительно покачал головой. Томми попытался схватить Николашу за ногу.

- Уймись, охламон! - обратился Николаша к собаке, извлекая из кармана замусоленный леденец и бросая его Томми. Тот ловко налету поймал конфетку, моментально ее разгрыз и, потеряв интерес к Николаше, стал гоняться за пролетавшей мимо бабочкой.

- Молодой еще, хочет играть, - разъяснил поведение собаки Николаша. - Ну, как прошла беседа? - поинтересовался он у Е.П.

- Нормально, - ответил Е.П.

- Наставил на путь истинный?

- Частично.

- А это? - указал рукой на сверток.

- Гостинцы.

- Значит, не зря съездили... Лариса звонила, - продолжил Николаша.

- Какая Лариса? - проявил некоторую тупость Е.П.

- Моя жена, - поморщившись, объяснил Николаша. - Фрида устраивает вечеринку. Приглашает вас.

- А вы пойдете? - поинтересовался Е.П.

- Нет, не пойду! - мрачно возвестил Николаша. - Не удостоили! - и после длинной паузы добавил: - Суки! Считают, что могу скомпрометировать! Буду с детьми сидеть.

- А что я там не видел? - выразил свои сомнения Е.П., подумав, что народ стал сильно интересоваться поиском Кормушки.

- Вам надо идти. Там будут важные люди. Возможно, даже будет Помощник. Не знаю, не выяснял. Предполагаю. Не исключено. Сможете решить свой вопрос.

- Какой вопрос?

- Не знаю, какой. Вам виднее. У каждого есть какие-нибудь просьбы или вопросы к начальству... - Николаша задумался. - Пожалуй, только у таких, типа старца может не быть...

- А помощник-то чей? - уточнил Е.П.

- Не притворяйтесь! - понимающе улыбнулся Николаша. - Фрида занимается с ним танцами и пением, а может, и еще чем. - Он выразительно посмотрел на собеседника. - Не знаю, со свечкой не стоял... Главная ее работа, конечно, следить за цветами в канцелярии. А танцы - это хобби. Знаете, что это такое?

- Знаю.

- Говорят, Помощник очень к ней привязан. Не знаю, по слухам. - После долгой паузы он продолжил: - У меня к вам будет просьба.

- Какая?

- Не знаю даже, как начать. Дело щекотливое и абсолютно конфиденциальное. Знаете, что это такое?

- Знаю. И не надо меня больше проверять.

- Хорошо, не буду. Вижу, что вы основательно подкованы в разных областях. - Он замолчал и выжидательно уставился на Е.П.

- Ну, ладно, давайте, не тяните! - Е.П. начал уставать от постоянных недомолвок.

- Короче, там будет Лариса, и я был бы вам очень признателен, если бы вы за ней присмотрели, - проговорил церемонно Николаша.

- В каком смысле? - снова ступил Е.П.

- В прямом! Она, когда выпьет, может наделать глупостей... А вам я почему-то доверяю.

- Почему?

- Что почему?

- Ну, почему вы мне доверяете? Вы же меня совсем не знаете.

- Во-первых, вы не дали деру тогда, с чеченами. А во-вторых, безвыходное положение. Больше не к кому обратиться.

"Ну и зря! Нашел, кому доверять... - подумал Е.П. - Хотя доверие доверяющего безусловно обязывает доверяемого... Замысловато, конечно, но в яблочко..."

- Теперь понятно. Но вообще-то я еще не решил, пойду ли...

- Пойдете! Это большая честь. Вы пока еще сами не понимаете. Многие бы кипятком... от счастья, если бы их пригласили.

- Если пойду, то буду присматривать. Во всяком случае, постараюсь, - успокоил Николашу Е.П.

- Спасибо! - с чувством произнес Николаша и крепко пожал руку Е.П. - Ладно, поехали, а то обед пропустили, теперь можем еще и на ужин опоздать. Кстати, я по вашему совету, пока вы ездили к старцу, нашел хороший камень. - Он извлек из кабины увесистый булыжник.

- Да, отличный камень... - протянул Е.П. - Знаете что, мы с Томми вполне можем доехать на электричке. Да и вам проще, довезете нас до станции, и сразу домой ужинать.

- Ни в коем случае! - воспротивился Николаша. - Я за вас отвечаю. В электричке всякий народ попадается, легко можно в историю попасть! Я себе этого тогда не прощу!

"Это с тобой, голубочек, можно легко попасть в историю", - подумал с опасением Е.П. Но Томми уже сделал свой выбор, озорно поглядывая на беседующих из кабины автомобиля.

- Кстати, как зовут песика? - поинтересовался Николаша.

- Томми.

- Знаете, кого так называли во время Первой мировой войны? - и поймав на себе бешеный взгляд собеседника, поспешно добавил: - Пардон, совсем забыл, что вы все знаете. Миль пардон! Ну что, поехали?

До Москвы доехали без приключений, если не считать маленькой мести прапора, который долго не выходил из будки и не поднимал шлагбаум. Николаша нажал на клаксон и не переставал гудеть, пока не взял прапора на измор, и тот, матерясь, все же открыл шлагбаум.

- Холуй хренов! - бросил ему напоследок Николаша. И машина понеслась по дороге. - С ветерком! - прокомментировал он. - Шоссейка как в Германии! Для себя родимых денег не жалеют!

У кольцевой дороги Е.П. предложил возвращаться другим маршрутом. На что Николаша высокомерно ответил:

- Ну, вот еще! Пусть у себя дома распоряжаются! Они только и ждут, когда мы дадим слабину. Небось, сидят где-нибудь у своих да трескают шаурму!

Затем у Е.П. возникло стойкое ощущение нереальности происходящего. Николаша снова включил музыку, прослушав несколько попсовых песенок, от которых у Е.П. стало сводить скулы. Томми начал с удовольствием подвывать, периодически удивительно точно попадая в мелодию. Николаша опять возмутился качеством музыкальных произведений и стал крутить ручку настройки. Томми неожиданно забеспокоился, заерзал и начал барабанить лапами по плечу Е.П., привлекая его внимание. Е.П. взглянул в боковое окошко и увидел возникший как из-под земли "Мерседес" со старыми знакомыми.

- Твою мать! - выругался он. - Говорил же, что надо ехать другим путем!

Кавказцы с интересом вглядывались в своих обидчиков, выразительно показывая на лежащие на коленях автоматы и призывая двигаться к обочине. Они попытались обойти Уазик слева, но это им не удалось из-за плотности потока автомобилей. Тогда они пристроились справа и стали выжимать Уазик влево.

- Талибы проклятые! Хотят нас на встречку выпихнуть! - У Николаши выступили от напряжения на лбу капли пота.

- Быстрей, булыжник! - прохрипел Е.П.

- Под сидением!

Е.П. мгновенно достал камень. Адреналин стал мощно поступать в кровь. Зрение настолько обострилось, что он даже увидел заводской номер Калашникова с затертыми последними цифрами, подробности бритой бугристой головы водителя с мощным загривком и приборную панель, инкрустированную ценными породами дерева. Булыжник удобно лег в руку, как будто Е.П. всю жизнь только и занимался метанием камней.

- На полкорпуса вперед! - приказал он.

- Есть, на полкорпуса вперед! - откликнулся Николаша.

Е.П. приоткрыл дверь и ловко метнул булыжник в лобовое стекло преследователей. Стекло "Мерса" покрылось мелкими трещинами, и он врезался в шедший впереди огромный черный внедорожник, набитый какими-то людьми в камуфляже.

- А теперь спокойно вперед! Им будет не до нас! - произнес Е.П.

- Есть, спокойно вперед!

Адреналин схлынул, и Е.П. почувствовал слабость. Томми уважительно лизнул его в щеку.

- Они теперь наверняка тачку по номеру будут пробивать, - вяло высказал опасение Е.П.

- Что я - дурак?! - оскорбился Николаша. - Я номера еще у леса поменял, когда вас ждал. Так, на всякий случай, мало ли что. Пусть пробивают себе на здоровье, хоть до второго пришествия! Как видите, все предусмотрел! - закончил он самодовольно.

- Вот уж действительно, - слабо отреагировал Е.П., подумав: "Хоть что-то разумное сделал, балбес эдакий!"

Около часа они двигались в пробках. Е.П. погрузился в дрему. Изредка открывая глаза, он видел Николашу, упорно вращающего ручку настройки автомагнитолы.

"Новости последнего часа! - бодро произнес ведущий. - На севере Москвы, на Ленинградском проспекте произошло дорожно-транспортное...

- Ну, наконец-то! - торжествующе воскликнул Николаша.

"... "Мерседес" с выходцами из Северного Кавказа столкнулся с машиной сопровождения известного банкира, фамилия которого в интересах следствия пока не сообщается. В результате возникшей потасовки было применено огнестрельное оружие. С обеих сторон есть убитые и раненые. На месте происшествия работают органы правопорядка..."

- Есть убитые и раненые, - с удовольствием повторил Николаша. - Ну что же, как говорится, а ля гер ком, а ля гер. Знаете, как переводится с французского?! Черт, разумеется, знаете! Никаких сомнений! Это я по инерции. Все время забываю, что вы все знаете. Первый раз встречаю такого эрудита! - И он хитровато взглянул на собеседника.

- Qui addit scientiam addat et laborem¹,- решил поставить точку в беседе Е.П. - Что в переводе с латыни означает: "Много будешь знать, скоро состаришься". Экклезиаст. Предположительно третий век до нашей эры.

- Здорово! - уважительно отозвался Николаша.

Оставшуюся часть пути ехали молча. Быстро начало темнеть. По приезде Николаша снова выкатил скутер. Вручил Е.П. бумажку с адресом Фриды со словами: "Вас там ждут! Просили не опаздывать. Ну, а мне нужен релакс!" После чего облачился в байкерскую амуницию, завел мотор и стал нарезать круги по двору. Сидящие на корточках таджики снова одобрительно зацокали языками. Монументальная фигура Николаши, восседавшая на миниатюрном скутере и увенчанная куполообразным шлемом, напоминала космического пришельца. Небо еще ниже опустилось на город. Начал накрапывать мелкий дождик. "Похоже, что время остановилось..." - философски отметил про себя Е.П.

---

1 Кто умножает познания, умножает скорбь.

---

назад

Вечеринка

Е.П. нажал на кнопку видеодомофона, который в ответ замурлыкал арию тореадора из оперы "Кармен".

- Веди себя, как настоящий джентльмен! - попросил он Томми.

Тот в ответ слабо тявкнул. Потом раздался глухой щелчок, и дверь плавно распахнулась, пропуская его и Томми внутрь. Они оказались в большом холле. Потолки в квартире были не меньше четырех метров. Им навстречу шла Лариса.

- Ну, наконец-то! А то уже и не знали, что и подумать! - произнесла она приветливо. - Очень мило, что вы с собачкой. Как ее звать-величать?

- Это он, и зовут его Томми. Знаете, кого так называли во время Первой мировой войны?

- Английских солдат. Я угадала? - Она засмеялась. - Вы как Николаша, он любит всех проверять. Вычитает что-нибудь в Википедии и будет потом ко всем приставать. И страшно расстраивается, если кто-нибудь знает ответ. Он, наверно, и вас экзаменовал? Я угадала?

- Пытался, - уклонился от ответа Е.П.

На Ларисе было открытое платье с большим декольте, выгодно подчеркивающее достоинства ее фигуры. В одной руке она держала незажженную сигарету, в другой - наполовину пустой фужер с шампанским. Появился хрупкий маленького роста большеголовый официант. На бейджике, приколотом к рубашке, значилось "Димон". Он предупредительно щелкнул зажигалкой. Лариса немного наклонилась, хотя могла этого и не делать. Е.П. непроизвольно задержал взгляд на ее роскошной белоснежной груди, что не осталось незамеченным. Она поднесла сигарету к своим ярко накрашенным полным губам, сложила их в трубочку и, не торопясь, прикурила. Затем пустила в сторону несколько колечек дыма.

- Спасибо, Димочка! - поблагодарила она официанта и, слегка покачнувшись, плотно прижалась к Е.П. Он почувствовал ее бедро и грудь, поддержал ее за локоть и близко увидел ее изящной лепки ухо и мелкие завитки волос на шее. Несильный терпкий запах духов проник в нос, вызвав непонятное беспокойство.

Е.П. понял, что она изрядна пьяна. "Не зря супруг волновался, как в воду глядел, - вспомнил он его просьбу. - Кажется, я сказал ему, что постараюсь..."

- Многие уже разошлись, но еды и выпивки полно! А то я вижу, вы встревожены, вдруг все уже подъели, - состроив сочувственную гримасу, произнесла Лариса.

- Вначале, было дело, беспокоился, теперь - нет, - отреагировал с серьезной миной на лице Е.П.

- Пойдемте в зал, - пригласила она. - Познакомитесь с хозяйкой.

Они прошли в очень просторную комнату с тремя большими окнами и минимальным количеством мебели. Одну стену занимало зеркало. В углу стоял навороченный музыкальный центр с мощными колонками. Навстречу им вышла маленькая худощавая брюнетка. Е.П. обратил внимание на ее горделивую осанку, которая приобретается только в результате многолетних занятий балетом. Она разговаривала по мобильному телефону. Томми, увидев женщину, резко рванулся к ней, и Е.П. от неожиданности выпустил поводок. Женщина присела, а Томми, подскочив к ней, положил лапы ей на плечи и лизнул лицо. Она в ответ потрепала его за ухом, затем встала. Томми, радостно повизгивая, прыгал рядом.

- Мы с Томми старые друзья, - объяснила она, прикрыв телефон ладонью. - Очень рада, Евстрат Пантелеймонович, что вы смогли зайти! - приветливо продолжила она. - Я - Фрида, как вы уже наверно, догадались. Лариса, будь добра, поухаживай за гостем. Вы меня извините, я буквально еще две-три минуты. Важный разговор. - И она вышла из комнаты.

- Давайте-ка выпьем с вами для начала шампанского, так сказать, за знакомство, - предложила Лариса, подводя Е.П. к стоящему у стены столу с разнообразными закусками. Рядом возник Димон, быстро достал из ведерка со льдом шампанское и сноровисто наполнил фужеры. - Димочка, положи, пожалуйста, Евстрату Пантелеймоновичу всего понемножку. Вкуснотища, скажу я вам, необыкновенная!

Они чокнулись и выпили шампанского. Е.П. осмотрелся. В центре комнаты под звуки классической музыки, прикрыв глаза, самозабвенно танцевал мужчина лет сорока пяти. На нем была свободного покроя белоснежная рубашка и черные облегающие рейтузы. В углу комнаты женщина лет пятидесяти и молодой человек образовывали живописную группу. Он лежал на небольшом диване, она сидела рядом. Голова его покоилась у нее на коленях. Она прилежно с удовольствием расчесывала его длинные вьющиеся светлые волосы. "Вот она, идиллия", - подумал с умилением Е.П., приступая к закускам.

Лариса, немного отодвинувшись от стола и положив ногу на ногу, наблюдала за Е.П. Утолив голод, он посмотрел на нее и отметил, что у нее очень стройные ноги с узкими изящными лодыжками.

- Говорят, вы раньше выступали в Париже в мужском стриптизе? Это правда? - приподняв одну бровь и пристально глядя на него, сказала Лариса.

Е.П., не торопясь, вытер салфеткой губы и важно ответил:

- Почему это, интересно знать, выступал? Обидно, знаете, такое слышать! Я и сейчас выступаю, - не стал он разочаровывать собеседницу и, чуть помедлив, добавил: - Правда, теперь снимаю только верхнюю одежду.

Лариса в ответ звонко захохотала, чем привлекла внимание дамы, причесывающей молодого человека. И та на всякий случай сочувственно улыбнулась.

- А если серьезно, то у меня перед войной там был номер. Я метал ножи в свою помощницу, а точнее, ассистентку, - задумчиво проговорил Е.П.

- Ну и как? Попадали?

- Обижаете! За вечер три-четыре помощницы, - мрачно ответил он.

Лариса снова захохотала.

- Перестаньте смешить, а то будут морщины! - попросила она.

- Ладно, не буду, - пообещал Е.П. - Вообще-то я говорю серьезно.

- Скажите, я в вашем вкусе? - озорно блестя глазами, поинтересовалась Лариса.

- Безусловно! - мгновенно отреагировал он и продолжил: - Вы знаете, что у вас очень ревнивый муж? Открою вам большую тайну. Он просил меня за вами присматривать.

- Кто? Николаша? - искренне изумилась Лариса. - Ревнивый? Ну, это уже вообще! Выше крыши! Скажите тоже! Он же элгебетешка чистой воды, можно сказать, латентный гей.

- Латентный гей? Подождите-подождите, а дети? Я сам видел вашего младшего. Такой бутуз, ну, вылитый отец!

- Одно другому не мешает, - загадочно ответила Лариса и добавила: - Присматривать! Это же надо такое удумать!

Подошла Фрида, и Лариса с равнодушным видом отошла к идиллической парочке.

- Простите великодушно, ну, никак не могла закончить разговор, прямо ужас какой-то! Надеюсь, вы тут не скучали? - поинтересовалась хозяйка дома.

Е.П. поблагодарил за угощение, отметив изысканность блюд и напитков, и поинтересовался, указывая на танцующего:

- Пригласили из Большого или Мариинки? Замечательно танцует!

- Мне это лестно слышать. Нет, Игорь - мой ученик, вообще-то он - государственный деятель. Его часто показывают по зомбоящику. Вы что, не смотрите телевизор? - догадалась Фрида.

- Не смотрю, - признался Е.П.

- Игорь возглавляет Комитет по связям с нужными людьми в Думе. Пойдемте, я вас познакомлю.

Они подошли к танцору.

- Игорек, извини! Можно тебя на минуточку? - обратилась Фрида к танцующему. - Потом продолжишь с этого же такта.

Фрида нажала на кнопку пульта, и музыка прекратилась. Игорь замер на середине сложного па с грациозно поднятой правой рукой и отставленной в сторону левой ногой и, приоткрыв глаза, улыбнулся:

- Фридо, дорогая! Я весь к твоим услугам. Кстати, как тебе мой танец?

- Уже лучше, Игорек. Я тебя хочу познакомить с Евстратом Пантелеймоновичем.

- С удовольствием! - И он с чувством пожал руку Е.П.

- Евстрат Пантелеймонович решил, что ты профессиональный танцовщик и тебя пригласили из Большого театра развлекать гостей.

- Благодарю! - Игорь склонился в театральном поклоне.

- Игорь, скажи, ты веришь в реинкарнацию?

- Разумеется! Покажите-ка мне того, кто не верит в это архиважное, можно сказать, государственное дело! - моментально откликнулся Игорь, кокетливо скосив в сторону свои большие карие глаза. - Вот, к примеру, взять меня. В прошлой жизни я был элементом периодической таблицы великого русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева. Поэтому теперь моя фамилия Медяшкин. Я даже знаю свою молярную массу. Шестьдесят три целых и пять десятых грамм на моль! - торжественно возвестил он и довольно захохотал.

Фрида, чуть поморщившись, проговорила:

- Мы уже слышали эту твою шутку. И я нахожу ее удачной. Ты ведь знаешь, кто такой Евстрат Пантелеймонович?

- Кто же не знает знаменитого Евстрата Пантелеймоновича?! - с пафосом воскликнул Игорь и снова захохотал. Было видно, что он в прекрасном настроении. - Я тебе ужасно благодарен, Фридо, за приглашение! Я давно так не расслаблялся!

Фрида, снисходительно улыбнувшись, махнула рукой:

- Ладно, танцуй дальше!

И Игорь незамедлительно последовал ее совету, сделав искусный пируэт. "Танцор уже успел где-то накуриться или нанюхаться", - подумал про него Е.П.

- Игорь представляет довольно влиятельную группировку, как бы поточнее сформулировать... скажем так, людей, не заинтересованных в скорейшем возвращении Кормушки. Вы понимаете, о чем я?

- Честно говоря, не совсем, - признался Е.П.

- Как вам музыка? - поинтересовалась Фрида, меняя тему разговора. Они присели на диван и пару минут, молча, слушали пьесу.

- Хороша!

- Это "Тамбурин" Жана-Филиппа Рамо в исполнении Исаака Стерна, - пояснила она.

- Отличное исполнение, - похвалил Е.П., делая вид, будто он каждый день слушает Жана-Филиппа Рамо в разном исполнении. - Да и Игорек отплясывает недурно, с душой. Он наверняка должен участвовать в принятии судьбоносных решений, - полуутвердительно произнес он. - Просто обязан.

- Нет, Игорь в таких вещах участия не принимает, - оценив шутку, слабо улыбнулась, Фрида.

"Интересно, смеется она когда-нибудь или нет... Играет роль утомленного жизнью и людской глупостью человека", - подумал Е.П.

- Мы с Грумом никогда не говорим о делах, - неожиданно проговорила она. - Мы так решили с самого начала.

- И придерживаемся этого правила до сих пор. Поверьте, так удобнее и безопаснее, - закончил он за нее.

- Теперь все стало на свои места, - задумчиво произнесла она. - А я все гадала, почему из десяти кандидатов выбор пал именно на вас. Остальные-то ведь были не хуже...

- Как?! - притворно возмутился он. - Лучше меня?!

- Не обижайтесь, - устало улыбнулась Фрида, краями губ. - Я пошутила. Разумеется, вы лучший!

- Ну, слава богу! Отлегло. А то я уже не знал, что и думать. Грум должен вовремя вскочить на запятки отъезжающей кареты? Не так ли? Или еще что-то?

- Забавное предположение, - задумчиво ответила Фрида. - Надо будет рассказать ему об этом. Грумовский обожает такие штуки... Вы в курсе, что Джонсон был моим первым мужем? - и, не дожидаясь ответа, добавила: - Он тогда только закончил мехмат. Тщедушный, болезненно застенчивый, одни комплексы. Но я разглядела в нем большие способности и большое будущее и не ошиблась.

- А мне он сказал, что закончил Физтех, - наиграв добродушное недоумение, вставил Е.П.

- Привирает, как всегда. Так, по привычке, на всякий случай. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Они встали, и Фрида провела Е.П. в соседнюю комнату. Справа у стены стоял громоздкий старинный письменный стол в стиле ампир, слева - черный кожаный диван и такое же кресло. На столешнице, покрытой зеленым сукном, лежал закрытый ноутбук.

- Вы видели фотографию Евстрата Пантелеймоновича? - спросила Фрида.

- К сожалению, не довелось.

Фрида подвела его к бюро красного дерева. На видном месте там стояла фотография в простенькой незатейливой рамочке начала прошлого века. На ней был изображен мужичок в крестьянском тулупе и глубоко надвинутой на лоб казацкой мохнатой шапке. На плече у него висело ружье. Маленькие, глубоко посаженные темные глаза безразлично смотрели в объектив фотоаппарата. Небольшие аккуратно подстриженные борода и усы украшали его лицо. "Похоже, собрался на охоту, - неодобрительно предположил Е.П. - Почему-то у профессиональных стрелков всегда бывают такие невыразительные глаза. Видимо, зоркость редко сочетается с внешней привлекательностью, - глубокомысленно подумал он. - Как бы ни пришлось отращивать бороду и усы..."

- Наша семья очень обязана Евстрату Пантелеймоновичу. Вы помните бабушку Фиру? - Не дожидаясь ответа, она достала из кованого сундука, стоящего за диваном, длинный сверток.

Развернула его. Внутри оказался потертый коричневый кожаный чехол, украшенный сложным орнаментом.

- Это автоматическая винтовка, созданная изобретателем-самоучкой рядовым Зегрежского крепостного полка Яковом Рощепееем в 1907 году, - прокомментировала Фрида, извлекая из чехла ружье. - Он сделал всего несколько уникальных образцов. И один из них подарил Евстрату Пантелеймоновичу. Теперь это ружье принадлежит вам! - торжественно заключила она.

- Мне? Да, я ведь и стрелять-то толком не умею, - попытался возразить Е.П.

- Научитесь, - усмехнулась понимающе Фрида.

Она посмотрела сквозь дуло на Е.П. Он увидел где-то вдалеке ее темный мерцающий глаз. "В ней действительно что-то есть, несомненный магнетизм... и непонятная привлекательность", - подумал он. Фрида сноровисто собрала винтовку.

- Чувствуется опыт, - констатировал Е.П.



Концы его пальцев нежно заскользили между лопатками и дальше по ложбинке, ведущей к крупным крепким ягодицам. Над правой была сделана изящная татуировка в виде бабочки. "Бражник по прозвищу Мёртвая голова, - автоматически отметил Е.П. - Весьма сексапильно. Интересно, откуда я это знаю... Неужели Евстрат Пантелеймонович был еще и энтомологом?" Лариса прогнулась.

- Дальше! Не останавливайся! Еще! Так! - застонала она.

Пробравшись вглубь, палец ласкающими движениями обследовал, ненадолго останавливаясь, влажную поверхность. Потом замер и стал ритмично несильно надавливать.

- Еще! - приказала она. - Чуть быстрее! Еще! Ну, давай же! Вот теперь пора...

Навстречу Е.П. неторопливо двигалась Лариса. Она с осторожностью катила перед собой детскую коляску. Люди почтительно расступались. Поравнявшись с Е.П., Лариса остановилась. Он заглянул под полог коляски. В голубом конверте с кружевными оборками лежал поросенок. Увидев Е.П., он похлопал белесыми ресницами и доброжелательно приветственно хрюкнул.

- Мальчик? - поинтересовался Е.П.

- Мальчик! - с гордостью подтвердила Лариса.

- Сообразительный! - одобрительно проговорил он. - Сколько ему?

- Маленький еще. Два месяца на днях исполнилось.

- Гладкий, - оценил внешние данные поросенка Е.П.

- А почему бы ему не быть гладким, сами подумайте?! Целый день на свежем воздухе. И питание - все свое, деревенское. Без всяких там ГМО! Гладкий, аппетитный такой. Так и хочется его потискать!

- То, что без ГМО - это хорошо и правильно! - снова одобрил Е.П. - Особенно, в первые месяцы после рождения. Когда происходит закладка организма. Имя уже придумали?

- Решили назвать Андре.

- Так-так, значит, на иностранный манер. А фамилия, какая у младенца?

- Моро. Только ударение на последнем слоге. А то многие не понимают. Моро, да Моро! А он - Моро, - сказала она, с умилением разглядывая поросенка.

- Ну что же, сочетание удачное. Андре Моро, к вашим услугам! Как в старом фильме. А потом шпагой джиг-вжиг и порядок!

- Покрестили? - неожиданно встряла в разговор востроглазая старушонка. Все это время она тихо стояла рядом и, приоткрыв от напряжения рот, прислушивалась к беседе.

- А вот с этим беда! Батюшка ни в какую! Говорит, не положено. Вы что, хотите, говорит, меня под монастырь подвести?! Если прознают, сана лишат сто пудов! - разъяснила Лариса ситуацию Е.П., не обращая внимания на бесцеремонную старушонку.

- Да, это, конечно, нездорово... Но если станет депутатом, то может и ничего, обойдется, - успокоил он Ларису.

- Конечно, станет. А куда же он денется?! Мы, например, нисколько не сомневаемся. Пусть где-нибудь заседает и законы разные придумывает. Он очень толковый, уже считает до десяти!

- Лучше, конечно, в аппарат к президенту. Там намного сытнее! - посоветовал Е.П.

- А можно и в сыскное отделение определить. Он очень хорошо еду ищет. Прямо, настоящий профессионал. Куда не спрячь, все равно найдет. Ну это, если, конечно, доживет...

- А почему - не доживет? Доживет. Он же не хворый какой, - успокоил ее Е.П.

- Ох, уж и не знаю... У нас народ, конечно, добрый, можно даже сказать, застенчивый. Но если начнет лютовать, то все! Только держись!

- Что верно, то верно, - согласно покачал головой Е.П. - А о будущей пенсии уже начали думать?

- Да мы думаем, думаем о пенсии! Уже всю голову себе сломали! - пожаловалась Лариса.

- Главное, не забывайте про накопительную часть! - посоветовал он. - Заранее выберите надежный пенсионный фонд. А то знаете, сколько вокруг шаромыжников!

Поросенок неожиданно ловко выпрыгнул из коляски.

- Андре, вернись! Кому говорят?! - строго прикрикнула на него Лариса. - Лучше не зли меня, Андрейка!

Андре, не обращая внимания на Ларису, помчался по улице и юркнул в толпу.

- Держите его! Ведь убежит, пострел эдакий! - всплеснула руками Лариса и восхищенно добавила: - Надо же, какой прыткий!

- Может, вполне может убежать, - не без важности констатировал Е.П. - Настоящий озорник!

- Держи вора! - вдруг заголосила та самая востроглазая старушонка.

- Ну почему, чуть что - сразу вора?! - обиделась Лариса. - Он пока еще ни у кого ничего не украл! Вы только подумайте! У нас как, если что, так сразу - вора! Ну, народ! Уже и срок готовы припаять!

Е.П. отстегнул Томми с поводка и строго сказал:

- Томми, след!

Собака проворно запрыгнула в коляску, обнюхала конверт и неожиданно для всех на него улеглась и закрыла глаза.

- Томми! Кому говорят, искать! След!

Томми понял, что деваться некуда, хозяин ни за что не отстанет, соскочил на землю и понесся в направлении убежавшего поросенка.

Через несколько минут появился беглец. Он проворно семенил на своих коротких ножках, сопровождаемый Томми, который изредка слегка покусывал его за зад. Больше, для острастки. Было видно, что он симпатизирует поросенку. Андре при этом слабо повизгивал и ускорял шаг.

- Ведут, родимого! - неожиданно торжествующе завопила настырная старушонка. - Попался, голубчик! Взяли-таки за жопу! - и огорченно добавила: - Почему-то без наручников? А надо бы сразу под замок! Тут батон украл, дали двушечку, а миллиард - пожалуйста, вон идет и в ус не дует! А потом бабахнется в перину и отдыхать!

Поросенок также ловко запрыгнул назад в коляску и улегся там, как ни в чем не бывало.

- Нам только перины не хватало для полного счастья! - осуждающе произнесла Лариса, снова обращаясь только к Е.П. и игнорируя назойливую старушонку. - Чтобы опрелости появились. Нет, мы сразу закаливать начали.

- Разумно, - опять поддержал ее Е.П.

- Миллиард! - передразнила она старушку. - А где он этот миллиард? Что-то мы его не видели! Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, - справедливо заметила она и добавила: - Нам пора, а то можем пропустить кормление.

- Вы спокойно можете его подкормить в Макдональдсе. Молодежь любит там тусоваться. Да и недорого.

- Не в этом дело. Мы уже пробовали. Даже в ресторан "Пушкин" его водили и в "Белый кролик". Не хочет. Привык из своего корытца...

В этот момент Е.П. проснулся. Сон был полон тайных намеков, а последнее слово так и вовсе было ключевым, но подтекст ускользал от понимания. Тем не менее, Е.П. решил снова наведаться в "Коммуналку". Лариса безмятежно спала рядом. "Все-таки она чертовски хороша..." - был вынужден отметить Е.П.



Коммуналка. Дубль 2

Вошедший излучал опасность. Игнатенко, больше известный в миру как Гнат, сразу его вспомнил. Тот приходил пару дней тому назад в "Коммуналку". После его первого визита вскоре появились ребятишки из Конторы, показали его фото и убедительно попросили дать им знать, если он появится снова. Но сейчас вид у него был довольно непонятный. Конечно, сейчас народ чудил по-всякому, и гость вполне мог сойти за одного из этих ряженых казачков. Но, во-первых, у него не было никаких побрякушек на груди и лампасов на штанах, а во-вторых, и это главное, за спиной у него был далеко не игрушечный карабин. "Куда только эти гребаные менты смотрят! Небось, приезжих на рынках обирают, а на дело уже времени не остается!" - подумал неприязненно Гнат и, как бы невзначай, расстегнул правой рукой пуговицу пиджака. Под ним в наплечной кобуре дремал пистолет. Но внутренний голос произнес: "Не надо".

Во всем мире Гнат верил только ему. И внутренний голос его ни разу не подводил. Кто, таким образом, его оберегал, ангел-хранитель или это был предостерегающий голос предков, Гнат не знал, да и особенно не задумывался над этим. Голос всегда произносил, когда это было нужно, только эти два слова: "Не надо". Причем, произносил их довольно бесстрастно, мол, хочешь - выполняй, хочешь - нет. Наше дело - предупредить, а остальное - как знаешь. Но по-пустому он никогда не выступал. Еще до появления внутреннего голоса Гнат часто следовал совету инструктора по ведению ближнего боя: "Сначала действуй, бей, коли, стреляй, потом думай! Запомни, инстинкт не подведет! Иначе додумывать будешь уже на том свете!" И это было верно на все сто. Но... с одним условием, если при этом молчал внутренний голос. Поэтому сейчас Гнат здесь, на непыльной работенке плюс пенсия, в общем, жить можно, а где остальные... Того инструктора даже похоронить по-человечески не удалось...

Впервые внутренний голос прорезался еще тогда, в Афгане. Место для ночлега было выбрано идеально. Это было небольшое плато на вершине горы. Подойти к нему незаметно было практически невозможно. По периметру выставили посты. Ночь обещала быть холодной. Перед сном, как обычно, решили покурить. Без этого было нельзя. Иначе можно было бы запросто рехнуться. Курили все. Духи тоже курили, они это делали практически с детства. И когда уже Гнат начал сворачивать косячок, внутренний голос произнес: "Не надо". И он не стал, почему-то сразу ему поверив. Забрался в спальник, хотел уже, было, засунуть руки внутрь, как голос снова его предупредил. И, несмотря на холод, он снова подчинился. Ночью проснулся, замерзли руки. Вокруг что-то было не так. Из-за тучи выглянула луна. Ее сразу же заслонило бородатое лицо духа. Гнат резко повернулся на бок, одновременно ткнув чуть согнутыми пальцами противника в глаз. Тот взвыл от боли, но его кинжал успел-таки пропороть Гнату плечо. Он скинул с себя бородача и покатился вниз по склону... Из тридцати пяти человек в живых вместе с ним осталось только трое. Это был элитный отряд спецназа ГРУ. Как духи смогли незаметно подкрасться и перерезать почти всю группу, так и осталось загадкой...

- Ты, ваше благородие, не напрягайся шибко сильно, ведь, чай, не молодой. Видишь, как жилы вздулись?! Враз лопнуть могут! Евстрат Пантелеймонович в людей постреливает только из соображений самообороны. Сечешь фишку, Гнат? - в конце монолога Е.П. неожиданно для самого себя вышел из образа Евстрата Пантелеймоновича.

- Вы откуда меня знаете? Пересекались раньше? - выдавил Гнат. Больше всего его пугало то, что он не мог определить, происходит ли все это на самом деле или же ему все это кажется. Почему-то самым странным, на его взгляд, было то, что неизвестный пришел с собакой, которая не спускала с него настороженного злобного взгляда.

- Не с тобой, с прадедом твоим! Хорунжим Игнатенко, служил он в контрразведке у атамана Семенова.

- Вы ошибаетесь, - с облегчением сказал Гнат. - Мой прадед - красный конник, в Первой Конной у Буденного сотней командовал.

- Красный конник? Скажите на милость, какая революционная романтика! - засмеялся Е.П., снова покидая образ Евстрата Пантелеймоновича. - Умудрился лапшу на уши вешать в анкетах! Молодец! Вон, какую отметину оставил мне на память! - Он показал на тонкий шрам на указательном пальце левой руки. - Пожалел я его тогда. А то бы и тебя, голубчик, на свете не было.

- У него и награды были, - менее уверенно возразил Гнат.

- Сп...л! - коротко пояснил Е.П. - Мне, конечно, на это наплевать... Конник! - повторил, усмехнувшись. - Ладно, мне в "Коммуналку". - И он направился в сторону лифта.

- Так она же закрылась, - произнес Гнат, постепенно осваиваясь в новой реальности. - Может, временно, не знаю. И лифт отключили. Можете проверить.

- А ты, мил-человек, пособи! Проводи, открой! Чай, не чужие люди, - улыбнулся Е.П., подумав, что Евстрат Пантелеймонович, несмотря на хорошее образование, вполне мог так изъясняться в нужные моменты, притворяясь простолюдином.

- Мне вообще-то покидать пост нельзя. Я должен тогда вызвать напарника, - засомневался Гнат, но так как подсказки не последовало, он встал и со словами: - Ладно, тут недолго, - направился к лифту, подумав, что на Контору он не работает, и шли бы они все лесом куда подальше.

Гнат достал магнитную карточку и вставил ее в прорезь. Лифт заработал.

- Тут какая-то безумная старуха приходила с двумя китайцами. Такая же настырная, как вы. Тоже рвалась в "Коммуналку". Пришлось пропустить. - Этой информацией Гнат решил снять напряженность в отношениях с этим... Евстратом Пантелеймоновичем.

- Правильно, что не стал с ними связываться, - одобрил его действия Е.П. - Это Рассерженная Собака. Она мне грязной водой хорошие брюки обрызгала. Настоящая свинья!

"Ну и публика! - подумал Гнат. - Типичный дурдом! И все в мою смену, как нарочно!"

Как и в прошлый раз, громко сработало реле, лифт с лязгом дернулся и, немного подумав, медленно пополз вверх. Снова в кабине погас свет, и лифт остановился. "Все продумано. Ничего случайного. Гость должен сразу почувствовать, что не зря платит деньги", - подумал Е.П.

Они вышли из лифта. Томми глуховато зарычал и недобро взглянул на Гната.

- Что-то он на меня взъелся, - констатировал тот, качнув головой в сторону собаки.

- Потому что пока ты - враг, - равнодушно объяснил Е. П., нажимая безрезультативно по очереди на дверные звонки. - Не работают.

- Ну, какой же я, к лешему, враг? - удивился Гнат. - Я - обычный охранник. Так сказать, обычный нейтрал, ну, как Швейцария.

- Тебе придется это доказать. Ладно, давай, открывай дверь... Швейцария!

Гнат снова сунул заветную карточку на этот раз в незаметную прорезь в стороне от основного замка, и дверь охотно открылась.

Затхлый воздух говорил об отсутствии людей. Е.П. включил свет. Корыто висело на прежнем месте. Были видны тщетные попытки его снять. Даже был отколот изрядный кусок стены.

- Три дня, как все съехали. Может, вернутся. Не докладывали, - объяснил Гнат. - Последними ушли музыканты, набрались прилично. Никак не могли из подъезда выйти. Один при этом все в дудку дудел. Поддерживал в товарищах боевой дух, пока в кадку с пальмой не свалился. Еле их выпроводили. А еще говорят, пьет как сапожник. Нет, до музыкантов ему далеко. Да и армейцы тоже уступают.

Из одной из комнат доносилась песня: "По диким степям Забайкалья..." Пение сопровождалось характерным шипением, издаваемым старым патефоном. После громкого потрескивания фраза снова повторялась: "По диким степям Забайкалья..."

- Винил, - прокомментировал Гнат. - Заезженная пластинка, вот игла и соскакивает.

Он подошел к двери и грохнул по ней кулаком. И песня полилась дальше, пронзительной интонацией напоминая о скоротечности жизни: "...где золото роют в горах. Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах".

Е.П., не торопясь, снял с плеча карабин.

- Спрячься за угол, а то срикошетить может, - посоветовал он Гнату.

Тот быстро юркнул за выступ стены. Томми последовал его примеру. Е.П. произвел два выстрела по корыту Пули, высекая искры, точно попали в места крепления. На корыто они не произвели никакого впечатления. Откуда-то сверху упал бумажный конверт. Видимо, лежал на корыте. Е.П. подобрал его, на конверте красивой вязью было выведено: "Евстрату Пантелеймоновичу, лично в руки!" Е.П. разорвал конверт, достал из него сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и ознакомился с содержанием. Затем сунул его в карман вместе с конвертом. Гнат вышел из укрытия и внимательно осмотрел корыто.

- Титан, - уважительно констатировал он. - Крепеж тоже. Даже отметин не видно. А с виду обычная оцинковка. Похоже на оборонзаказ. Добротная штука. - Он подобрал гильзы. - Не к чему оставлять. Только лишние разговоры. Кто видел, да кто разрешил. А начальство подводить нельзя.

Е.П. погрузился в глубокие размышления.

- Ладно, пошли. - Он еще раз внимательным взглядом окинул корыто. - Похоже, пока исполняет роль почтового ящика, а также привлекает внимание заинтересованных лиц.

Вниз лифт опустился без остановок. "Видимо, дурит только на подъем", - подумал Е.П.

В холле в ожидании стояли старые знакомые. У здоровенного бритоголового бородача в руках был зажат автомат Калашникова. Вокруг заплывшего глаза красовался большой синяк. Худощавый, остроносый с забинтованной головой демонстративно поигрывал пистолетом. Внешний вид Е.П. несколько озадачил чеченцев. Они переглянулись между собой. Но отбросив ненужные сомнения - мало ли что придумают эти русские, - худощавый поинтересовался:

- Зачем в машину плевал? Зачем камень кидал? Мы что, по-твоему, дети? За тобой бегать должны?

"Только этого еще не хватало! И к "тревожной" кнопке не подберешься!" - запаниковал Гнат. По тому, как держал автомат бугай, было видно, что он человек бывалый. Гнат снова незаметно расстегнул пиджак. И опять внутренний голос посоветовал ему не вмешиваться.

- С тебя сто штук! За машину и за это, - продолжил худощавый и дотронулся до забинтованной головы. - Или...

- Уходите! - негромко произнес Е.П.

- Уходите? - Чеченцы снова переглянулись и довольно засмеялись.

Дальше произошло то, что Гнат впоследствии определил для себя, как настоящий цирк. Он не сумел заметить, как Евстрат Пантелеймонович мгновенно сорвал с плеча карабин и произвел подряд два выстрела. Первая пуля угодила в автомат, заклинив его затвор. Вторая выбила пистолет из руки худощавого, и тот, описав замысловатую траекторию, ударил в лоб здоровяка, который при этом недоуменно мотнул головой, не понимая, что произошло. Потом здоровяк безрезультатно подергал затвор автомата, провел рукой по лицу и стал с удивлением разглядывать размазанную по ладони кровь.

- Кто заказал? - спросил у чеченцев Е.П.

- Мы не знаем. Командир послал, - ответил растерянно худощавый.

- Ладно. Уходите! Ахмат был мне как брат. Поэтому уходите. И больше чтоб я вас не видел. Понадобитесь, сам позову!

- Пистолет можно забрать?

- Забирай!

Чеченцы, пятясь, вышли из холла.

- Ловко вы это, - протянул изумленно Гнат. - Много чего видел, но такого...

- На, почитай! - Е.П. протянул Гнату лист бумаги из письма.

Гнат стал читать вслух: "Размеры корма вирнику с отроком: по 2 куры на день, а в среду и пятницу по сыру, по 7 хлебов в неделю, пшена и гороху по 7 уборков, соли 7 голважен и 7 ведер солоду".

- Похоже на шифровку. Текст совершенно нереальный. Столько за неделю не съесть, тем более, с отроком. И кто такой этот вирник? Солод - понятно, брагу варить. А уборки, голважни? Это же просто хрень! Семерки три раза повторяются... Раньше, правда, портвейн был "Три семерки"! Может, намек, какой? Нет, точно, шифровка!

- Вирник - это человек, собиравший виру. А вира - это деньги, выплачиваемые преступником за совершение преступления в пользу князя, - пояснил Е.П. Откуда у него в голове оказалась вся эта информация, он понятия не имел.

- Преступления в пользу князя? И деньги ему же? Ловко устроился этот ваш князь, ничего не скажешь! - по-своему истолковал объяснение Гнат. - Хотя, впрочем, чего не бывает на Святой Руси. Но, что шифровка - это факт!

"Старец что-то такое похожее про сыр и кур говорил, - вспомнил Е.П. Тогда он не придал этому значения, списав сказанное на возраст собеседника. - Видимо, старец пытался меня предупредить. Но о чем? Это было совершенно неясно. Шифровка? Вполне возможно, что и шифровка..."

- Ты, вот что... - задумчиво произнес Е.П. - У тебя наверняка кто-нибудь есть, ну, из старых знакомых, чтобы текст этот расшифровать. Подумай, прикинь!

Гнат замялся, ему очень не хотелось дальнейшего общения с этим Евстратом Пантелеймоновичем, но и злить его отказом тоже было бы неразумно.

- За срочность - две тысячи американских долларов. Столько денег за год не заработаешь! - привел веский аргумент Е.П.

- За год? - изумился Гнат. - Да, я в месяц больше получаю.

- За сто лет доллар подешевел в десять раз! - назидательно произнес Е.П., понимая, что Евстрат Пантелеймонович выставляет его в несколько странном виде и надо держать с ним ухо востро.

- Причем тут старые калоши? Мы что, по ценам столетней давности живем? Тогда и рубль был другой. Не деревянный! - не понял Гнат, думая, что предложение весьма выгодное. - Ладно, можно попробовать. Есть один опытный кадр. Может, и справится.

- И второе, поедешь со мной на Байкал.

- На Байкал? - изумился Гнат. - Это еще зачем?! Вообще-то, чтобы вы знали, у меня семья, дети. Младший институт заканчивает, а дочь не сегодня-завтра родить должна. Да и с работы не отпустят. А отпуск я уже отгулял, - стал отнекиваться он.

- За это не волнуйся. Отпустят. Напишешь, прошу дать неделю за свой счет по семейным обстоятельствам. А жене скажешь, в командировку. Десять штук обещали плюс командировочные. Мол, инспекция золотых приисков в Сибири. Объяснишь, что таких денег и за полгода не заработаешь. После этого она сама тебе чемодан соберет. Не сомневайся.

- Десять штук за неделю? - стараясь не выказывать своего изумления, уточнил Гнат.

- Да, десять. Две авансом, остальное - в конце, - подтвердил Е.П., умиляясь реакции собеседника.

- И что надо будет делать за такие бабки?

- Убить одного дедку, - мрачно возвестил Е.П.

- Нет, на это я не подписываюсь! - отказался Гнат.

- Тридцать и десять вперед, - предложил Е.П., наблюдая за мучительными колебаниями Гната. - Ладно, это я пошутил. Никого мочить не будем. Не волнуйся. Будешь на подхвате. В случае чего, спину прикроешь. Да, еще две ассистентки рвутся в бой, женщины шикарные во всех отношениях.

- Ассистентки? Если моя прознает про этих...ваших ассистенток, то такое устроит, что мало не покажется! - снова засомневался Гнат.

- Не прознает, если сам не проболтаешься, - успокоил его Е.П. - А тебе карму исправлять надо. Прадед твой сильно накуролесил в свое время.

(C)

---

Комментарии: 2, последний от 19/09/2019. © Copyright Штейман Борис Евгеньевич (boev-05@mail.ru) Обновлено: 01/10/2016. 103k. Статистика. Глава: Проза

Оценка: 7.32*9  Ваша оценка: шедевр великолепно отличная книга хорошая книга нормально не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать

---

Раздел редактора сайта.